Бастард: Сын короля Ричарда

Разрешилось все, как всегда, случайно и наилучшим образом. Дик вскарабкался верхом и обогнул толпу. Перед ним расступились, и на многих лицах отразилось облегчение. Многие, впрочем, смотрели иронически.

Дик только улыбнулся. Конечно, большинство провинциальной молодежи считало честью скрестить свой меч с государевым, думая, что это верный шаг к месту при дворе, богатству и большой славе. И все старались не вспоминать, что помимо страстной любви к выигрышам и – как следствие – близкому знакомству с игрой «в поддавки», венценосный Ричард был еще и великолепным воином. И что бы там ни говорили о нем, вполне мог вышибить мозги противнику. Другое дело, что он хотел быть лучшим, а потому бил всегда в полную силу, и добрая половина, а может быть, и две трети желающей мериться с ним силами молодежи прощалась с жизнью или конечностями вместе с военной карьерой.

Но Диком двигали вовсе не соображения честолюбия, а настоящее любопытство. При виде подъезжающего всадника кучка дворян возле почетной трибуны рассеялась, распорядитель торжеств приободрился и вместе с чопорностью напустил на себя отеческую заботливость и любезность.

– Кто ты… молодой человек? – спросил он, успев прикинуть, что с молодым оруженосцем, которого уже отметили, король может согласиться сражаться.

– Я – Ричард Уэбо из Уолсмера. – Дик снова нагло назвался фамилией отчима. – Я льстил себя надеждой, что король снизойдет до схватки со мной.

– Ты – рыцарь?

– Нет, в рыцари я еще не посвящен.

Распорядитель покачал головой. Его терзали два противоположных стремления – показать пришлецу все величие требуемой им милости и не упустить добровольца.

– Вряд ли, вряд ли. Биться с его величеством – великая честь, не каждому рыцарю он оказывает ее. Но… погоди. Король – милосердный правитель и доблестный воин. Может быть, он и снизойдет. Жди.

Скоро государь величественно вывернул из-за угла – уже полностью готовый к бою, на коне, похожем на средних размеров черного бычка, в шлеме, с мечом у пояса. Вслед за ним, торопливо перебирая ногами, бежали оруженосцы и волокли по несколько затупленных копий и одно боевое – на всякий случай. На коне Ричард выглядел сущей башней, уширенный и увеличенный литыми наплечниками с золотой гравировкой и высоким шлемом. Упакованный в кольчугу с ног до головы, он производил впечатление самое устрашающее.

Сгибаясь и вжимая голову в плечи (известное дело, никогда не угадаешь, на что в следующий раз оскорбится и разгневается его величество), распорядитель турнира подскочил к королю и что-то стал ему говорить, кивая в сторону Дика. Нетрудно догадаться, о чем шла речь. Распорядителю необходимо было, С одной стороны, полностью угодить государю, а с другой – не поссориться со знатью. Опытный царедворец, конечно же, принялся упирать на то, что безвестный молодой человек показал себя неплохим воином, и, кроме того, должно быть, он странствующий, хоть и не рыцарь – словом, ситуация вполне романная.

Король выслушал, кивнул, и тронул коня. Дик склонился в поклоне к луке седла и ждал, пока ему разрешат развернуться.

– Кто ты? – спросил на этот раз сам правитель, говоря откровенно, довольный, что с такой просьбой к нему обращается юноша, так понравившийся ему.

– Ричард Уэбо из Уолсмера, – повторил Дик.

– Корнуолл, – проворчал государь.

– Я всегда был верным слугой вашего величества.

И если, произнося «Корнуолл» с раздражением, король выразил свое неудовольствие, ибо вспомнил первый на своей военной памяти бунт, подавленный благополучно и самостоятельно, то ответ его вполне удовлетворил. Чтоб добиться чести скрестить копья с королем, Дику даже не пришлось прибегать к лести, которая в условиях двора постепенно становилась обычной вежливостью.

Их развели по сторонам длинной арены, и дамы, казалось, так много сил потратившие на то, чтоб приветствовать участников турнира, собрались с духом и принялись шумно рукоплескать доблестному королю, вышедшему поразмяться. Молодой воин надел шлем. Затупленное копье ему собственноручно вручил Элдли.

– Смотри только, – выплюнув изо рта травинку, проворчал он, – короля по шлему не ударь – очень он это не любит. И мечом по шлему со всего размаха не бей. У государя голова – самое важное место.

Хохот Дика заглушил приветственный шум трибун и простонародья, чувствующего себя вполне вознагражденным за все тяготы жизни таким восхитительным зрелищем – правитель, молотящийся с кем-то в поединке.

На турнирах Дик раньше участвовал только в общем бою, да и то лишь пару раз, потому на коне, да в разгоне, да с копьем чувствовал себя не слишком уверенно. Его конь был куда опытней нового хозяина, потому, почувствовав себя в привычной стихии, для которой его, собственно, и готовили, сразу взял нужный темп рыси, плавно переходящий в ровный галоп, очень выигрышный для того, чтоб точно ударить куда надо. Молодой воин справился с длинной неудобной жердью, по недоразумению считающейся копьем, и жестко нацелил острие. В прорези шлема он уже видел несущегося на него короля.