Бастарды [СИ]

Деревья поменялись, стали обычными зелеными без каких-либо цветков. Каменная тропинка провожала сквозь клумбы цветов. Стало темнее от плотности листьев над головой и интимнее опять же. Красиво, но опасно, словно попадаешь в лабиринт без конца и края, только извечная непрекращающаяся тропинка.

Но вот изгороди травяные закончились, и мы оказались на поляне. На покрывалах возлежала молодежь кучками по несколько человек. Их много тут.

— Яху! — заорал кто-то, едва не срывая голос. Веселый крик, на что отреагировали явными смешками и одобрительным гулом.

— Тащи Бастардов, жарить будем! — вторил кто-то другой.

— Глен, ты куда столько притащил? Они нам на голову сядут? — третий голос мне показался знакомым.

Сквозь толпу выглянула из-за плеча Захара и обнаружила вновь того кудрявого Пуделя. Что-то наши дорожки постоянно пересекались в последнее время. Опять эта компания, только в более многочисленном составе. Кто-то лежал на бедре, пожевывая травинку, кто-то курил сидя, кто-то обнимал девушек Аристократок за тощий зад, кто-то из пластиковых стаканов попивал напитки.

— Убирай половину отсюда, — Пудель махнул рукой, прогоняя никчемных клопов.

А Глен — это тот грубый с запахом перегара, который швырнул мой пакет. Обернулся на нас и рукой показал:

— Последние два ряда свободны.

Кристинка и Машка замыкали толпу, поэтому облегченно развернулись. Мы повстречались взглядами. Может тоже под шумок одним больше другим меньше? Решила рискнуть, поймав улыбки соседок.

— Эй, ты! — лавина мурашек или тяжелые удары в грудь, но я почувствовала, что обращались именно ко мне. Глубоко вздохнула, проталкивая кислород внутрь, и обернулась. — Да, ты. С уродским глазом здесь оставайся.

Меня запомнили. Прочитала вызов по холодной пронзительной ярости в лице Глена. Мелкая рябь по всему телу прошла полноправной хозяйкой, и оставалось ловить ее вибрации и молчать. Срывать жадно глотки. Не дать понять, что я напугана.

В чем дело? Столько терпела презрения молчаливого, но заметного с одного взгляда. Но может дело в том, что все Бастарды смотрели на невезучую девушку с долей любопытства, а Аристократы вся поляна обратила любопытные взоры после замечания Глена. Значит, ко мне вдвойне будут присматриваться. Слишком много презрения.

— Ребятки, для вас задание, — заявил какой-то парень. Рыжий. Хоть какое-то разнообразие в их лицах. — Сбегайте за алкоголем, а то у нас заканчивается.

Парень поднял бутылку стеклянную в воздух и поплескал темно-коричневой жидкостью в емкости.

— Давайте, мальчики, а то тоже будете нас развлекать! — смех редкий просочился на поляну.

— Не, Урберг, это в твоей компетенции. Я по девочкам, — заметил кто-то и опять одобрительный гул.

— Глен, пни для скорости, — заметил еще кто-то. Здесь столько неизвестных лиц, что точно не отследишь источник. И наших мальчиков в количестве пяти штук сдуло с поляны наказом Глена и благодаря его внушительным подзатыльникам. Очень громким с хлопком разбивающимся об головы Бастардов.

И нас осталось семь. Я нутром чуяла, как нас изучали под микроскопом. Каждый микроб на теле, стараясь не пропустить изъянов.

— Диман прав уроды, — прокомментировал кто-то.

— Ты смотри у них ног вообще нет. Коротышки.

Аристократы лежали на поляне, а мы перед ним семь молчаливых девушек. Четыре из нас — в приличной одежде. Три, включая меня, оделись страшно. У одной синие волосы, у другой тело в пирсингах и тату.

Олеся. Милая длинноногая брюнетка пучеглазик. Вот не жилось ей спокойно. Встала на каблуках, поправила задравшуюся юбку и поковыляла к нам, испещряя траву выемками. Чего от них ожидать никто не знал. Мы и молчали.

А я внутри горела и долго ли смогу сдерживать пламя не уверена. Но, пока старалась отвечать критериям Бастардов — тихая, послушная, и молчаливая без языка полностью. Интересно, что от нас хотели?

Олеся критично оглядела сначала нормальных девушек. Хмыкала возле каждой, очевидно давая понять какого мнения.

Очередь дошла до девушки с синими волосами. Олеся резко подняла руку и залепила полу пощечину, заставив меня дернуться от неожиданности, а самого Бастарда испуганно сжаться от того, как ее щеки сжали.

— Что за убожество? Ты себя в зеркало видела? — меня от омерзения сжало как на инструменте вековых пыток. Огромная тяжелая рука давила на тело, расплющивало, ожидая когда заору. Но я терпела, молчала и терпела, ловя безразличный взгляд Олеси на следующей девушки.

А теперь моя очередью. Ее улыбка пообещала еще больше унижения.

— А ты и вовсе ущербная. Кто же таких уродов рожает? — придавило окончательно. Я даже биение сердца плохо ощущала. Только в руках ненависти марионеткой болталась, слабо покачивалась. И очень сильно хотелось обрезать путы, сковывающие ненависть и дать ей волю. Разорвать оковы.

Но не посмела. Ты больше не ты. Помню, отец, помню приказ.

Я жалкий трусливый Бастард. Молчала и не моргала на ее огромные глаза, смеявшиеся над моей внешностью. Боялась потерять контроль, как только веки прикроются хоть на секунду.