Бастиано Романо

Я сглотнул комок, застрявший в горле. Я думал, что Винс пожертвовал собой ради Николайо — чтобы выполнить кровный долг, положить конец войне между Андретти и Романо и снять награду с головы Николайо. Но это было и ради меня. Окончание войны между Андретти и Романо позволило бы мне попасть в Алабаму.

То, что Винс решил сдаться синдикату Андретти через несколько дней после того, как узнал, что мне нужно, чтобы вернуть Эверетта, не могло быть совпадением.

Николайо не колебался.

— Конечно. Все, что угодно.

— У Ашера уже есть расписание самолетов, но мне нужно попасть в Алабаму.

— Я согласую это с Андретти.

— Ты и есть Андретти.

Он выдержал паузу, прежде чем ответить:

— Я всегда буду Романо.

Тишина повисла в воздухе, пока мы оба вдумывались в жертву Винса. Он связал нас своей кровью, навсегда став семьей, навсегда став братьями. Я не относился к этому легкомысленно.

Николайо прочистил горло.

— Удачи.

— Спасибо. — И я серьезно.

Повесив трубку, я взял из сейфа двести пятьдесят тысяч долларов наличными и бросил все это в вещевой мешок без опознавательных знаков. Галлюцинация Винса последовала за мной в спальню. Мне нравилось его общество. Я хотел, чтобы он был здесь, но мне также нужно было быть на высоте. Я не мог рисковать тем, что случится с Эвереттом, поэтому отправил сообщение Ашеру.

Бастиан: Закажи мне бургер.

Ашер: Я не выполняю твои просьбы.

Ашер: Я буду ждать в самолете.

Ашер: Только потому, что ты выглядишь как дерьмо.

Ашер: Ради Бога, прими душ и почисти зубы.

Сбросив с себя одежду, я заскочил в душ, впервые с тех пор как узнал о предательстве Арианы. Меня не покидало ощущение, что она отдала мне эту папку, хотя могла бы передать ее своим боссам в бюро.

После ее ухода я оставил ее вещи в том виде, в котором они были разбросаны по моему пентхаусу, словно она все еще жила здесь. Как только я высадил ее задницу посреди улицы, я вернулся домой и отослал персонал.

У меня не было сил схватить вещи Ари и выбросить их через парадную дверь. Так я говорил себе, глядя на ее зубную щетку и шампунь, стоящие на полке в душе. Черт. Она отдала мне папку.

Наверное, она сделала копию и для ФБР, напомнил я себе.

Наш человек в бюро, старый друг дяди Винса Уилкс, никогда бы не позволил бюро навредить нам. Но зная, что Ариана провела последние несколько месяцев, шпионя за мной, врала, как Эльза, притворялась, что влюбилась…

— Она не притворялась. — Галлюцинация Винса оборвала меня, не оставив места даже в душе.

Вот почему мне нужна была еда и сон в самолете. Я не мог вспомнить, когда в последний раз спал больше тридцати минут.

Я выдавил шампунь на ладонь и проигнорировал тот факт, что в ванной комнате у меня были галлюцинации моего мертвого дяди, пока я принимал душ.

— Ты этого не знаешь.

— Мы оба знаем, что она любит тебя.

— Она лгунья.

Ее ложь состояла из двух частей: ложь, которую она говорила мне, и та, которую она говорила себе, чтобы оправдать ее. Обоюдоострый меч, полный предательств, в которых я не хотел участвовать.

— Люди лгут. Действия — нет. — Галлюцинация Винсента притворилась, что возится с лейкой душа, наполовину находясь в моем теле. — С тем доступом, который она получила в твоем окружении, она могла бы начать свою карьеру в ФБР и стать их новой суперзвездой. Но она так и не сообщила ничего полезного, иначе Уилкс рассказал бы нам. — Он повернулся ко мне лицом и продолжил: — Что она сделала, так это научила тебя забыть Эльзу в своем прошлом, помогла твоей сестре чувствовать себя менее одинокой и поддержала тебя, когда ты горевал обо мне. Это не похоже на человека, который тебя не любит.

— Прекрати.

Я проигнорировал его, закончив принимать душ, но он продолжал:

— Неважно, скажу я что-то или нет, это не изменит того факта, что она тебя любит.

— Ты — галлюцинация. Что ты знаешь?

— Именно. Все, что я говорю, — это то, о чем ты думаешь.

Я выключил душ и поспешил вытереться и переодеться. Чем быстрее я доберусь до аэропорта, тем быстрее у меня будет еда и сон.

Я не мог это слушать.

Я не мог слышать правду.

Сколько он ни говорил о том, что я выгляжу дерьмово, Ашер тоже выглядел так. Под глазами у него появились мешки, и я задался вопросом, когда он в последний раз спал. Наверное, поэтому он взял с собой восемь охранников, а не четыре, как обычно.

Я молча съел свой бургер — медленно, чтобы желудок не отверг его, — и проспал оставшиеся два с половиной часа полета. Когда мы приземлились, я проснулся от того, что на асфальте стояла группа из двенадцати солдат Андретти.

Один из охранников Ашера схватил вещмешок с деньгами. Я спустился с самолета, а Ашер и его охранники следовали за мной. Сон был не таким крепким, как хотелось бы, но его и гамбургера хватило, чтобы вернуть мне хоть какое-то подобие здравомыслия.

— Мистер Романо, — поприветствовал один из солдат Андретти, наклонив голову. Приветливо, учитывая, что война закончилась совсем недавно. — Меня зовут Джулио.

Я последовал за ним, пока он вел нас к черному "Эскалейду".

— Ты будешь сопровождать нас всю поездку?

Он кивнул.

— Сколько бы она ни длилась.