Бастиано Романо

— Он со мной. Уже около двух месяцев.

— Ты счастлив?

— Да. Но не настолько, насколько я могу быть счастлив. — Он обхватил ногой мою лодыжку и притянул меня ближе.

Я поймала себя, положив две ладони ему на грудь.

— Я скучала по тебе, Юпитер.

— Как ты меня назвала?

— Юпитер.

— Я не Юпитер. — Он покачал головой. — Дядя Винс рассказывал мне историю о Юпитере и Ганимеде. Ганимед вращается вокруг Юпитера, зацепившись за его гравитацию, всегда рядом, всегда кружит.

Я боролась с болью, нарастающей в груди.

— Ты не Юпитер?

— Нет, — сказал он, потроша меня, но затем снова собрал воедино: — Ты — Юпитер.

ЭПИЛОГ

Быть любимым — это успех. Любить — это долг.

Быть с любимым человеком — это

достижение. Быть с тем.

кто любит вас, — это жизнь.

Нишан Панвар

АРИАНА ДЕ ЛУКА

Один год спустя

— Чувствую себя девственницей, — признаюсь я, когда мы стоим в очереди за попкорном.

Эверетт и Тесси с нами, они ссорятся, как делали это с первой встречи. Я сдерживаю ухмылку, когда они обсуждают цвета Power Rangers, словно это вопрос национальной безопасности.

Бастиан стонет и поправляет на себе брюки. Кто надевает костюм в кинотеатр? Мой человек.

Когда он сказал мне, что берет на себя управление семейным бизнесом — он изначально пожертвовал им ради меня, не меньше, — я забеспокоилась. Но он договорился с отцом, взяв под полный контроль законную сторону дела, в то время как его семья начала переходить от нелегального к легальному бизнесу.

— Только не говори мне, что девственные фантазии тебя возбуждают. — Я говорю тихо, чтобы дети не услышали. — Ты мне вишенку в кинотеатре подарил, а не вишенку на самом деле.

Он обнимает меня, чтобы прошептать мне на ухо.

— Продолжай говорить, и я засуну вишенку в твою маленькую тугую попку и проткну ее своим пирсингом.

Как и подобает извращенцу, мне нравится такой ответ.

— Я осмелюсь.

Я чувствую его эрекцию между нами, просовываю руку между несуществующей щелью, разделяющей наши тела, и глажу его. Затем я отступаю назад и смотрю, как он застегивает пиджак, чтобы прикрыть эрекцию, но костюм слишком приталенный, и я все равно вижу его массивные очертания.

Он смотрит вниз, затем сдвигает меня перед собой, чтобы прикрыть. Я чувствую его дыхание на своей шее, когда подхожу к заказу. Взволнованный подросток за стойкой пытается не сводить с меня глаз, но они то и дело перебегают на Бастиана. Я не виню ее. Я вижу его каждый день, но мне все равно трудно отвести взгляд.

— Что я могу вам предложить? — Ее голос дрожит, и я не могу сдержать ухмылку.

Подозреваю, что и через двадцать лет Бастиан будет вызывать такую реакцию у женщин. Возможно, даже у некоторых мужчин. Я видела, как некоторые, проходя мимо него, делали двойные дубли, словно проверяя, настоящий ли он.

— Мишки Гамми! — кричит Тесси, причем гораздо громче, чем нужно.

— Нет, кислые червячки! — Эверетт тычет пальцем в прозрачный дисплей, прямо над пакетом с червячками.

Тесси отталкивает его бедрами.

— Нет…

— Мы возьмем и то, и другое, — перебиваю я с вежливой улыбкой. — А также большой попкорн, большую колу и два маленьких ICEE`s.

— Клянусь, я никуда не могу взять этих двоих, но по-другому и быть не может. — После смерти Винса родители Тесси договорились делить ее время между собой поровну. Теперь она бывает в Нью-Йорке раз в два месяца, а это значит, что раз в два месяца они с Эвереттом ссорятся буквально из-за всего.

— Вишенку! — Эверетт вскакивает на ноги.

Тесси снова отталкивает его с дороги.

— Кола!

— Нет. — Бастиан обхватывает меня за талию. — Никакого кофеина. Она возьмет черничный и клубничный микс. — Он бросает взгляд на Тесси. — Хорошо?

— Хорошо.

Я сдерживаю ухмылку, всегда улыбаясь их выходкам. Не могу поверить, что это моя жизнь: меня обнимает мужчина в сшитом на заказ костюме, который мог бы стать моделью для GQ; я ношу рваные треники, потому что это то, что мне нравится, и к черту всех остальных; рядом с ребенком, который стал для меня сыном и младшей сестрой, о которой я никогда не знала, что она мне нужна.

Бастиан опирается подбородком на мое плечо, пока мы ждем, пока потрясенный подросток принесет нам нашу нездоровую еду.

— Ты выглядишь счастливой.

— Да.

Самой счастливой.

Я даже не могу выразить или описать это чувство.

Дети берут свои напитки и конфеты, я беру большую колу, а Бастиан — попкорн. Когда мы заходим в кинотеатр, он совершенно пуст. Уже идут предварительные просмотры, но здесь никого нет.

Я оглядываюсь по сторонам. Волосы лезут в глаза, и я убираю их.

— Мы не в том зале?

Бастиан подталкивает меня вперед, положив руку мне на спину.

— Нет.

— Но там безумно много народу. Разве кинотеатры обычно пустуют?

Он садится рядом со мной, Тесси — с его стороны, а Эверетт — с моей.

— Да, когда ты выкупаешь театр.

— Что? Не может быть.

— Это же твой первый раз, — говорит он так, будто это очевидная вещь, которую нужно сделать.

Тесси отталкивает нас обоих.

— В театре нельзя разговаривать.