Бастиано Романо

Он повернулся ко мне и открыл рот, чтобы что-то сказать, но замешкался, как никогда не был уверен в себе рядом со мной.

— Я чувствую себя точно так же.

От его слов я растерялась.

— Но у тебя есть "L'Oscurità".

И синдикат Романо.

Возможно ли, что он не хотел иметь ничего общего с этой стороной семейного бизнеса? Может быть, он, как и я, просто выполнял свои обязанности? Мне хотелось довериться ему. Объяснить, что я барахтаюсь, потому что в моей жизни нет ничего черно-белого. Но так же, как я не могла предпочесть себя долгу перед своей страной, я не могла рассказать ему, кто я на самом деле и чем занимаюсь.

И меня поразило желание довериться ему.

Этот мимолетный момент товарищества, который мы разделили.

Его глаза не отрывались от моих, пока он говорил.

— «L'Oscurità» лишь на половину моя. Но даже если бы она была полностью моей, я не знаю, хотел бы я ее.

— Так чего же ты хочешь?

— Я не знаю, Ариана. Я не знаю. — Он сделал небольшую паузу, прежде чем признаться: — Я хочу многого, чего у меня не может быть.

Связь между нами витала в воздухе, как утренний туман над калифорнийским побережьем. Когда я училась в Дегори, я часто просыпалась рано утром, чтобы пробежаться по туману. Холодный туман на моей коже был похож на поцелуй матери-природы, но на этот раз я хотела поцеловать именно Бастиана.

Я наклонилась вперед, в моих глазах ясно читалось намерение. Это было неправильно, настолько запретно, что я с трудом могла себе это представить, но я хотела этого больше, чем чего-либо другого. И на какую-то ошеломляющую секунду мне показалось, что он тоже хочет меня.

Он наклонился вперед, и наконец-то — наконец-то — его губы почти коснулись моих.

В ушах зазвучали шаги, и нас прервали Джио и Винс, вошедшие в главный бар с Бьянки, который шел за ними, как кроткий ягненок, идущий на обряд. Бастиан мгновенно выпрямился и отпрянул от меня. Движение было небольшим, но оно говорило о многом.

Его голос стал низким, так что слышать его могла только я.

— Этот разговор ничего не изменит.

Но он изменил, и мы оба это знали.

ГЛАВА 17

Не забывайте о долге.

Но выбирайте любовь, когда можете.

Синда Уильямс Чима

БАСТИАНО РОМАНО

— Как твой шафер, я считаю необходимым настоять на том, чтобы ты отказался от этого.

Мои руки сжали голову Ашера, выставляя напоказ мой захват "Анаконда", потому что я мог.

Он усмехнулся, отмахнулся от моего миллионного намека на отмену его свадьбы и вывернулся из моей хватки.

— Это было даже не креативно.

Если бы Николайо был здесь, он был бы на моей стороне разлома, поэтому я почувствовал необходимость удвоить количество шуток. На самом деле я не хотел, чтобы Ашер отменял свою свадьбу, но я, как его шафер, был обязан притвориться, что брак — это отстой и конец всему хорошему в мире.

Черт, так было с моими родителями, так что, возможно, в этом есть доля правды.

Не то чтобы я думал, что Ашер и Люси чем-то похожи на Ма и Джио.

Или на нас с Эльзой, если уж на то пошло.

Я обхватил туловище Ашера, обхватил его локти руками и прижал его к борцовскому ковру.

— Серьезно. Ты не в своей тарелке. Выходи из игры, Аш.

Он выпрямил левую руку и трижды ударил плоской ладонью по мату. Я зажмурился на несколько секунд, потому что не мог сопротивляться, а потом выпустил его из захвата.

Как только он вырвался из моей хватки, он выпрямился и беззаботно пожал плечами.

— Предсвадебная нервотрепка.

Я вскинул бровь.

— Второстепенные мысли?

— Скорее, волнение.

Я последовал за ним в зону с напитками и полотенцами в домашнем спортзале в его пентхаусе.

— О, ты такой милый, Аши. Пойдем сделаем маникюр, и ты расскажешь мне обо всем за мартини с розовым лимонадом и булочками.

— Отвали, придурок. — Он сделал паузу. — Все знают, что ты ешь булочки с чаем, тупица.

Я рассмеялся, громко и ему в лицо, но не мог не задаться вопросом, на что похожа любовь, которую разделяли Ашер и Люси. В большинстве своем Ашер был тем же человеком, каким я всегда его знал. Единственное различие заключалось в том, что ему было с кем разделить свою жизнь. А Люси? Она видела ту его сторону, которую не видел никто из нас, и я был уверен, что Ашер разделяет с ней ту же привилегию. Какая-то часть меня хотела этого, но эта часть была похоронена глубоко внутри, под моим вынужденным безразличием и долгом перед семьей.

Ашер бросил в мою сторону бутылку воды и чистое полотенце.

— Ты на стероидах или как?

Я выпил половину бутылки одним глотком.

— О чем ты говоришь?

— Это не имеет ничего общего с предсвадебной нервотрепкой. На самом деле, ты честно одержал надо мной верх.

— На самом деле? Это ужасно самонадеянно с твоей стороны. — Я шлепнул его по животу кончиком полотенца.

— Может, ты не так хорош, как тебе кажется.

На самом деле, если не считать пяти или около того часов сна, необходимых моему организму для функционирования, я был либо в L'Oscurità, либо в спортзале. С Джио теперь было не протолкнуться, поскольку он не мог уловить мои намеки на то, что я предпочитаю говорить буквально обо всем, кроме мафиозных дел.