Бастион

— Ты — князь. Пусть сильные тебя боятся. Для слабых ты — надежда.

Он хотел что-то сказать, но лишь кивнул и пошел вдоль берега, выискивая злосчастные олеговы яблони.

Обратной дорогой они молчали, и лишь спрыгнув на берег, Игорь решился спросить:

— Как зовут тебя?

— В селении называют Прекрасной, дедушка же говорит, что родители дали имя Ольга.

— Хельга, по-нашему… Хорошее имя. Славное. А селение твое как зовется?

— Выбуты. Но оно не родное мне. Пришлые мы.

— Рабы?

— Нет. Дед говорит, что род наш с династией Изборских родниться и даже с самим Гостомыслом мы родственники. Правда, очень дальние…

— Неужели для тебя в селении другой работы не нашлось? Сидеть на веслах — удел мужчин.

— Дедушка заболел, — вздохнула она. — Родители мои… их больше нет. Мы с дедушкой одни остались. Он здесь перевозчиком работает, а сейчас занемог. Старый совсем.

— А кроме деда… никого больше нет?

Она впервые улыбнулась, уловив ход его мыслей.

— Нет…

— Ладно, — князь пристально посмотрел ей в глаза. — Я буду хорошим князем, Ольга.

— Верю, — честно ответила она.

— Ну, а раз так… Жди сватов к осени, — и, не дожидаясь ответа, пошел прочь.

Степенно, с развернутыми плечами и поднятой головой дошел он до опушки, но как только река скрылась за деревьями, по-мальчишески подпрыгнул, рубя воздух ребром ладони, словно мечом в сече. Но тут же надел на лицо маску сосредоточенности, и степенно вышел к Олегу, вокруг которого уже толпились подоспевшие воины.

— Принес? — спросил волхв.

Игорь молча протянул ему набитую яблоками сумку.

— Что такой серьезный? Медведя встретил?

— Никого не встретил. Над твоими словами думаю. Тридцать лет… Действительно пора жениться, детей заводить, а то с наложницами и впрямь, до глубокой старости заиграться можно…

— И я говорю, — кивнул Олег. — Взять хотя бы Варгову дочь…

— Жену я сам себе выберу, — твердо сказал Игорь. — Мне с ней жить, от нее детей иметь. Да и она примером должна быть. Что б не стыдно было князю… Было б мне лет пятнадцать — ты бы за меня решал, а так… В общем, сам думать буду.

— Ну… воля твоя, — не стал перечить Олег. — Ты вот что… Вперед ступай, с дружиною, а я вас позже догоню. Мне тут с богами посоветоваться нужно…

Игорь удивленно оглянулся на него, но, заметив почтительное выражение на лицах воинов, понимающе кивнул:

— Для нас удачи попроси…

Закрыв от солнца ладонью глаза, Олег долго провожал взглядом удаляющийся отряд. И лишь когда он скрылся из виду, неожиданно громко и пронзительно свистнул.

— Не шуми, — раздался совсем рядом спокойный голос, и на поляну вышел высокий, седой, как лунь, старик. — Я давно здесь.

Олег низко и почтительно поклонился ему. Старик ответил на приветствие, едва склонив голову. В его лице читалось явное недовольство, и скрывать его он не собирался.

— Они встретились? — спросил Олег.

— Ты же видел княжича, чего тогда спрашиваешь? У него на лице все написано.

— И?..

— Она — умная девочка, знает, что любовь — как сокол: бросается на тех, кто от нее улетает.

— Ты ей сказал?

— Зачем? Я давно живу на свете и знаю, какой молодец без уговоров девице глянется, а к какому и волами не подтащишь.

— Значит, знаем только ты и я, — удовлетворенно кивнул Олег. — С нами эта тайна и умрет.

— Дурак! — гневно сдвинул брови старик. — Всю жизнь дураком прожил, дураком и помрешь! За что же боги наш род так наказали: никогда дети отцам радости не приносят! Плохо я тебя учил… А ты свою дочь и вовсе только исподтишка видишь. Она же, и вовсе думает, что тебя и на свете этом давно нет. Зачем не откроешься? Чего ждешь?

— Мое дело — сделать так, что бы она счастлива была…

— Ой ли?! — глаза старика полыхнули грозовым огнем. — Мне не лги. Властолюбив ты, Олег. А ведь ты — волхв, твое дело — богам служить.

— Я в них разочаровался. И я не властолюбив. Власть моя — тяжелая ноша. Но я вложил столько сил, что не могу позволить рухнуть построенному мной. А Игорь… Он хороший мальчик, и хороший воин, но он не князь. Упрям, горяч, вспыльчив, поддается уговорам… Единственная надежда на его жену. А я уверен, что ты воспитал внучку достойно.

— Да уж надеюсь, не как тебя, — не удержался от укола старик. — Ольгой я горжусь. Если боги помогут…

— Боги умерли, отец, — сказал Олег.

— Они тебя еще накажут, — твердо сказал старик. — За твое неверие, за твой обман, за всю твою жизнь….

— Моя жизнь — ничто. Я сделал все, что мог. Сдержал слово, данное Рюрику. Защитил эти земли и обрел новые. Вырастил его сына. Дочь моя будет править этой страной…

— Но скажи: счастлив ли ты?

— Я иной судьбы не хочу.

— А княжич сейчас счастлив. И Хельга… Ольга… А ты никогда не любил. Я не смог воспитать в тебе способность к этому чувству. А может боги, в отместку, лишили тебя этого счастья. Не бывает мудрости без любви. Не понимаю, за что зовут тебя вещим.

Олег пожал плечами и высыпал из сумки яблоки. Носком сапога разбросал их по траве.

— Еще увижу… Когда буду обучать, как править этой страной.

— Ей бы любви немного, — оборвал его старик. — Просто немного любви. Ты никогда не поймешь, что ты потерял…