Бастион. Чувство ранга. Том 1

— Спасибо тебе, Олета Элив, — произнес жрец, и обратился к Дуэндалу и Эфелите. — Хочу обратит ваше внимание, слова Олеты согласуются со словами Гунальфа. И там и там фигурирует Пелерин.

— Но он погиб, — напомнил Дуэндал.

— Весьма прискорбно, — кивнул жрец, — но я хочу предложить одну вещь. Первое — отложить суд над Гунальфом Веспаром и провести дополнительное расследование. Допросить всех рабов и приближенных Пелерина. Если он и наш уважаемый маг замышляли предательство, кто-нибудь из рабов должен что-то знать, или видеть, или подслушать. А также, до выяснения, я хочу отстранить Хальвина Маленкорха от принятия всех решений в Бастионе. Предательство — тяжкое обвинение.

Воцарилась тишина. Я не сомневался, откладывая суд надо мной, Глендрик вовсе не желал помочь мне, в его планы входило желание отстранить мага от власти, хотя бы на время. А там, кто знает. Вдруг, Священный Свет обратит на Маленкорха свой взгляд и одна из черных жемчужин на его шее превратится в прах. Ну и доказательства вины мага, тут Глендрик будет рыть землю носом, выискивая их.

— Я могу защищаться? — слегка ехидный голос Маленкорха нарушил тишину.

— Конечно, — ответил Дуэндал, явно размышляя над предложением Глендрика.

— Скажи мне, Олета Элив из рода Рид, — на упоминание рода маг сделал особый акцент. — Как ты считаешь, чем вызвано желание Гунальфа Веспара рассказать тебе о моем…эммм….моих намерениях?

Все четверо судей уставились на Олету, ожидая ответ. Я почувствовал — вопрос неимоверно важный. Он имеет большое значение для них. И для меня. Что она ответит? Я хотел пресечь предательство, настоящие или мнимое, и тогда, возможно, предложение Глендрика примут. Я останусь жив, пока, а Маленкорх будет под подозрением. Или она скажет то же самое, что и мне, в ту ночь, возле лесного пруда?

Олета выпрямилась, высоко вскинула голову и произнесла:

— Я считаю, Гунальф сказал это из-за неприязни к моему господину, из-за чувства мести и желания очернить Хальвина Маленкорха в моих глазах! Но это все из-за того…

Договорить она не успела. Выкрик Маленкорха прервал ее:

— Вот истинные намерения этого предателя, наша вражда! Ненависть ко мне так его ослепила, что он не раздумывая пожертвовал множеством жизней наших бойцов. А ты, Глендрик, можешь запытать до смерти хоть всех рабов Пелерина, но и слова не услышишь о каком-то заговоре! Верните мне право голоса и закончим этот балаган!

Олете повелели уходить. Покидая комнату, она растерянно посмотрела на меня. Эх, Оленька, твоя правдивость вполне способна привести меня на плаху, да еще с клеймом предателя. Я не злился на нее, она такая, какая есть. Если бы только все могли так же, как Олета говорить правду. К сожалению, ложь правит здесь бал.

Дуэндал потер острый подбородок:

— Вернем право голоса Хальвину и пора закругляться.

— Я не против, — мягко отозвалась Эфелита.

Она всем видом давала понять, когда уже этого червя, меня, то есть, приговорят к смерти? Глендрик с мрачным лицом кивнул:

— Пускай с Хальвином разбираются главы Гильдий. А нам надо вынести решение по Гунальфу.

И тут меня вдруг накрыло чувством полной безнадежности. Я и до этого момента понимал риск расстаться с жизнью, но все же пытался столкнуть судей лбами, заставить спорить, и мне почти удалось отложить приговор. Но теперь, теперь моя судьба полностью в руках, нет, не суда. Судилища! Где приговор уже вынесен, осталось только найти подходящее обоснование для него.

Но нет, просто так я не сдамся! Отбросить от себя обвинения в предательстве, подставив Маленкорха не вышло. Что ж, зайдем, с другой стороны. Сам Маленкорх, возможно, знает о сговоре против него трех остальных. А вот знают ли они о том, что маг посвящен в их планы? Что если, приоткрыв завесу их тайны я смогу смягчить приговор или получить отсрочку? Говорить об этом напрямую, смысла не было. Все сделают вид, что я просто выторговываю свою жизнь. Хотя, это и так было правдой.

— Я требую слова! — выкрикнул я.

Все обернулись ко мне.

— Говори, — настороженно произнес Дуэндал.

— Моя судьба в ваших руках, вы можете объявит меня предателем, приговорить к смерти и вечному позору. Но также можете вынести по-настоящему справедливое решение. Я хочу подтвердить свою преданность всему Анорахаду и Дому Солнечной Короны.

Я вздохнул:

— Той ночью, когда я рассказал о замыслах Маленкорха…

— Господина Маленкорха, — снова поправил меня Дуэндал.

— Да-да, — усмехнулся я. — Так вот, когда Олета Элив ушла, я остался в роще, недалеко от Бастиона. Я бродил там, огорченный ее неверным мнением обо мне…

— Давай, короче, — поторопил меня Маленкорх.

Я посмотрел ему прямо в глаза. Не отрывая взгляда продолжил:

— Там, я обнаружил нечто странное. В логу, на гранитном островке, посреди болотистой почвы, лежали тела лоталли вперемешку с эльфами. Почти все лоталли — это наши рабы, но один из них — вольный.

Волнение прошло по комнате.

— Я узнал кое-кого из погибших эльфов.

— Довольно! — выкрикнул Глендрик.

Эфелита заерзала на месте. Они явно не хотели, чтобы Маленкорх узнал о том, что эльфы из их свит что-то делают сообща.