Бастион: Ответный удар

Оставив «пульсар» на парковке, Губский подался к зданию. На крыльце под безликой вывеской «Концерн «Муромец». Энский филиал» закурил «Приму», постоял, собираясь с мыслями. Выводы криминалистов оставляли минимум сомнений – Кравцова убрали. На пистолете – его отпечатки, но больно уж отчетливые. Мизинец, средний, безымянный. На курке – фрагмент указательного. И все. Никаких смазанных следов, масла, пыли. Такое впечатление, что Кравцов был первый, кто когда-либо прикасался к этому «вальтеру». Пуля калибра шесть и пять, извлеченная из головы, соответствовала оставшимся в обойме (а там, кстати, не хватало двух патронов), пороховая гарь на коже виска свидетельствовала о стрельбе впритык, но эксперт, колдовавший над головой Кравцова, заявлял ответственно – применили глушитель. То есть замедленная скорость полета пули, смещенный «выхлоп», еще какая-то дребедень. Свой отчет он выдал на двух листах, но Лева просмотрел его вскользь – уж больно устные пояснения эксперта напоминали его собственные выводы. На свалке, в километре от поселка Обской, нашли мертвую овчарку. Овчарок, конечно, в округе как… собак нерезаных, и нередко среди них встречаются мертвые, но факт, что животина убита, как и Кравцов, пулей в голову, наводил на размышления. Пуля была другая, но и это могло говорить о разном. Например, о том, что убийца действовал не в одиночку. Тело несчастной твари предъявили приходящей «чумработнице» Алине Викторовне, но даже и после того как ее вырвало, она не смогла с достоверной точностью определить, была ли это собака охранника Сережи. Хотя скорее да, чем нет. Окрас такой – палево-терракотовый, и шерсть комками. Пропавший джип тоже не нашли. Впрочем, особо и не старались: искать угнанную машину в наши дни – занятие откровенно дурное.

Размышления у парадного подъезда прервал широкий, как катамаран, «Крайслер Конкорд», изящно подкативший к крыльцу. Озабоченный худощавик с кожаной «визиткой» выпрыгнул из машины и направился в здание, а автомобиль медленно потянулся на парковку. Лева бросил окурок в стальную урну с завитушками. Пора.

В конторе царило напряжение. Чувствовалось – народ уже в курсе. Показав охраннику на этаже удостоверение и получив сдержанные ответы на пару вопросов, Губский направился к лифту.

Начальник охраны, некий Котляр – тип в безукоризненно отутюженном камуфляже – оказался несговорчивым малым. Старый кадр, чекист в отставке – Лева читал эту породу, как афишу. Такие товарищи словами не бросаются. Говорят сжато, взвешенно и, как правило, неправду. Котляру было лет пятьдесят. Он носил бобрик и глаза болотного цвета. Когда Губский вошел в его строгую каморку с серыми панелями, начальник охраны сидел за столом и бегло подписывал бумаги. Милицию он встретил с прохладцей.

– Да, мы в трауре, – процедил сквозь зубы, – Олег Иванович был прекрасным человеком, и вся фирма глубоко скорбит о его безвременном уходе.

Понимая безнадежность выбранного направления, Губский все же задал несколько вопросов. Из ответов явствовало – начальник охраны не знает, кому выгодна смерть Кравцова, а если бы знал, то задушил бы гадину собственными руками. А мысль у него на сей счет одна: Олега Ивановича Кравцова убил тот, кому не по душе безупречная работа филиала, кого не устраивает слаженность взаимодействия его структур и подразделений и та несомненная польза, которую «Муромец» приносит обществу. На просьбу кратко охарактеризовать шефа как человека и руководителя ответ был предельно конкретен – блестящий организатор и душа общества. Потом, правда, всплыли дополнения: истинный патриот, благочестивый прихожанин, честен, порядочен, скромен в быту, невероятно умен.

– Кто занимался охраной Кравцова? – вздохнул Губский.

– Свою охрану Олег Иванович подбирал сам, – отрезал Котляр. – Исходя из личных и моральных качеств. – Потом, впрочем, допустил поправку. – Естественно, учитывая открытость и доброжелательность Олега Ивановича, мы всегда проводим… мм, проводили негласную проверку отобранных им кадров, но, как правило, отсева не было. Олег Иванович обладал завидной интуицией в подборе доверенных лиц.

– То есть за пропавшими шофером и охранником ничего худого не числилось? – недоверчиво уточнил Губский.

– Абсолютно, – уверил Котляр. – И не могло числиться. Охранник дачи Сергей Донец и шофер Илья Толстых работают с Олегом Ивановичем более полугода и не имеют нареканий. Тем более взысканий. Оба отслужили в «горячих точках»: первый – в Абхазии в девяносто третьем, второй – в Чечне в девяносто восьмом. Оба морально устойчивы, порядочны и с глубокой ответственностью относятся к выполнению своих обязанностей. И наконец, – Котляр свел дугой свои кустистые гэбэшные брови, – оба лично преданы Олегу Ивановичу.

– И никаких изъянов? – усомнился Лева. – Ей-богу, не русские люди, а с иконки сошли. Сплошные добродетели.

– Изъян один, если угодно, – начальник охраны попытался улыбнуться. – Оба не женаты.