Бастион: Ответный удар

Он сел напротив. Красавчик писаный, право слово. Накрахмален – до хруста. Полубог. Джентльмен. Сексуален… Нет – зашкаливающе сексуален. Не то потомственный дворянин, не то байстрюк во втором колене. Экземпляр просто идеальный. Твидовая тройка, пробор с ранней проседью. Лицо правильное, пытливое, ни капли сна. И не сказать, что парня подняли среди ночи и куда-то пнули.

– Вам больше нечего сказать? – проворчала я.

Человек вежливо улыбнулся:

– Прага не город контрастов.

– А это видно по обилию голубей, – быстро ляпнула я фразу, заученную четыре года назад.

– Замечательно, пани, – похвалил собеседник. – Изволите выпить? Коньяк, бьянко, «Мондоро»?

– Я уже, – покачала я головой. – Спасибо.

– У вас великолепный чешский. Я не слышу акцента.

– Спасибо, – повторила я. Видел бы он меня в начале моей эмиграции. Убитая переездом, с ребенком на руках, без денег, жилья, без связей – вообще без ничего! Но твердо верующая, что жизнь продолжается и никто не даст нам избавленья, кроме меня самой. В таких условиях я бы отдолбила не то что чешский…

– Но давайте будем проще, – собеседник перешел на русский. – Зовите меня Андреем Васильевичем.

– Так я и думала, – горько заметила я. Хотя ни о чем я не думала. Дура потому что.

Он рассмеялся:

– Дело житейское. Я вас слушаю, пани… мм, Шмидт.

Ну что ж, на протяжении последующих десяти минут я только и делала, что говорила. Ничего не скрывая. Что мне скрывать? На руках полный ренонс, у противника полный каре, плюс осведомленность, игра фантазии и все такое. Ситуация «кви-про-кво», когда одно лицо принимается за другое, была бы идеальна в моем положении, но я в нее не верила. Не бывает в жизни такого счастья.

Андрей Васильевич, похоже, расстроился.

– Не говорите мне, что это рука Москвы, – попросила я. – Умоляю вас.

Он покачал красивой головой.

– Простите, Дина Александровна, но это рука Москвы в самом удручающем понимании этой идиомы.

– Вы меня знаете? – удивилась я.

Он развел руками, обнажив на обшлагах перламутровые запонки.

– А как же, Дина Александровна. Мы обязаны знать агентуру. И в лицо, и по именам. И по индивидуальным способностям.

Я растерянно хмыкнула.

– Никогда не выполняла ваших заданий. Я вас впервые вижу.

– А статья о трансфертах?

Мужчина достал из кармана пачку «Кэмела», прикурил от невзрачной зажигалки и задумался. Что-то заставило меня оглянуться по сторонам. Нервы, наверное. Голопузая проститутка – смазливая девчонка лет восемнадцати, уже изрядно наклюканная, запинаясь за столики, подплыла к бару. Стала что-то нашептывать на ухо бармену. Огрызок кожанки – с позволения сказать, юбка – прикрывал только часть задницы. Причем не самую ответственную. Бармен неуверенно, ломаясь между долгом и либидо, качал головой и с высоты положения заглядывал девахе в майку-коротышку. «Драго, Ежка, драго…» – отнекивался он.

«Да дай ты ему даром, – подумала я. – Свои же люди. Если каждый перепихон брать с боем…»

– Статья о трансфертах была ошибкой, – поджав губы, сообщил Андрей Васильевич. – Признаем свою оплошность. Редакция «Звэзды» разбередила муть, и фигуранты задергались. Я убежден, ситуация не изменится, Дина Александровна. Денежные потоки не иссякнут, спецслужбы в очередной раз подотрутся, а чешские банки скорее сдохнут, чем откроют свои тайны. Это демократический мир, Дина Александровна, у них свои заскоки… Вы знаете, кстати, что угроза висит не только над вами? В равной степени это касается всех лиц, причастных к выходу статьи и работающих над ее продолжением. Редактора Яна Мнишека, вашего коллегу Яковца, ответственного за источники в финансовых кругах Юлиуса Лойды…

– Откуда вы это знаете? – прошептала я.

– Мы обязаны знать, дорогая Дина Александровна.

– «Мы» – это?.. – я зарядила паузу.

Он посмотрел на меня очень внимательно. На высоком челе отразились сомнения. Но oн их переборол. Улыбнулся и произнес слово, которое я не слышала уже добрых полтора года:

– «Бастион».

И вновь началось безумие. В какой-то краткий миг я уловила искру в его глазах. Он смотрел на дверь. Потом, как некредитоспособный пьяный хулиган, рывком перевернул металлический столик вместе с содержимым, а меня сцапал за загривок и швырнул на пол! Я чуть нос не расплющила. Пришлось упереться ладонями в пол и отклячить заднее место, а не то бы точно каюк… Вокруг загрохотало – я оглохла в один миг. Дико заорала, но не слышала своего крика. Трижды за ночь – блин!.. Почему кто-то носится за мной и так упорно пытается прикончить?.. Я прижалась к полу. Выстрелы следовали от двери, как град по щебенке. Андрей Васильевич перевернул соседний столик и скрючился за ним, уйдя от обстрела. А пули летели куда попало. Охмурявшая бармена девица, не успевшая обернуться, сползала на пол, истекая кровью. Ручки судорожно цеплялись за края стойки. Бармен куда-то смылся. Помещение за несколько секунд превратилось в кромешный ад: пальба, неразбериха… У Андрея Васильевича в руках объявился большой черный пистолетище. В паузах между очередями он привставал и не целясь лупил с обеих рук. Падал обратно, опять привставал.

– Отползайте!.. За стойку! Живо!..