Бастион

... Да, танцевать она любила. Любила и умела. В ее пластике было что-то дикое, первородное, кошачье. Теперь мы часто бывали с ней в том клубе, что познакомил нас. Сейчас, по ее просьбе, ди-джей поставил композицию из постановки модной нынче группы «Тодес», под названием «Алабама», и не только я, но и все сидящие в зале не сводили со сцены глаз. В зеркалах, полукольцом окружавших танцпол, ее движения повторяли не меньше дюжины отражений, и казалось, что на площадке выступает хорошо сработавшаяся группа танцовщиц в одинаковых, ярко-синих платьях. Примерно в середине композиции на сцену взлетела еще одна гибкая фигура, с распущенными, иссиня-черными волосами, и я едва не застонал, узнав тетушку. На интриганке было платье того же покроя, что и на Ольге (и когда только успела купить?), только ярко-красного цвета. Отражения умножились, расцветились и взбунтовались. Их было уже не отличить от оригинала, а танцующие фигуры разнились лишь цветом волос и одежд. Когда музыка стихла, зал взорвался аплодисментами и криками: «Бис!», но, быстро переговорив о чем-то, девушки направились к моему столику. Усилием воли я растянул губы в приветливой улыбке.

— Знакомься, это — Александра, — представила нас Ольга.

— Мы немножечко знакомы, — признался я.

— Да? — ее взгляд стал настороженным. — А?..

— Это моя тетушка.

— Кто?!.

— Тетушка, — подтвердил я. — Сестра моей мамы. Тебя удивляет, что у меня есть родственники?

— Нет... Просто... Тебе очень повезло с такой тетушкой.

— Спорный вопрос, — буркнул я.

— Спасибо, Оленька, — тетя непринужденно чмокнула ее в щеку, благодаря. — Доброе слово и кошке приятно. Мой племянник — старый ворчун, комплиментов от него не дождешься.

— Почему?

— Он считает меня слишком легкомысленной. А я просто люблю свободу, жизнь...

— И чем же ты занимаешься, если не секрет?

— Я?..— задумалась Смерть. — Ну, скажем так: я — гид. Организовываю экзотические туры в экзотические места. Даю людям то, к чему они стремились всю жизнь. Индивидуальный подход к каждому клиенту.

— Хотела бы и я когда-нибудь воспользоваться твоими услугами.

— Нет проблем, — легко согласилась тетушка. — Обещаю тебе удивительное турне... В свое время.

— Ловлю на слове.

— Я еще никогда никого не обманывала, — заверила Смерть. — Кстати, после столь энергичного танца я слегка проголодалась. Не поехать ли нам куда-нибудь? Я приглашаю.

Я пожал плечами: в конце — концов было интересно посмотреть, какую она изберет тактику, что бы помешать мне. Какая разница — сейчас или позже?

— Поехали, — согласился я.

Ресторан, открытый москвичами в Петербурге был вычурен, дорог и безвкусен, как все столичное. Я смотрел на расставленные по углам муляжи трехлитровых банок с консервами, старенькие радиоприемники и газеты (ресторан имитировал коммуналку хрущевских времен), на швейцара в майке и растянутых на коленях трико, и вспоминал старую шутку: «Прав был Кутузов — что бы спасти Россию, надо сжечь Москву». В моей, весьма насыщенной жизни бывали разные времена, и я начисто лишен пренебрежительного высокомерия — если надо, могу и бутербродами в привокзальном ресторане искренне порадоваться, но когда есть возможность выбора, вряд ли по собственной воле пойду обедать на коммунальную кухню или пить пиво на заднем дворе общественной бани. Я люблю простую, хорошую и качественную кухню, люблю старинные, впитавшие дух столетий кабачки Петербурга, Пскова, Новгорода, Казани... Люблю хорошую водку, ибо это очень дорогой напиток, и требует не менее дорогой, и правильной закуски. Люблю общество веселых друзей и красивых женщин... Разве все это можно представить в американо-московских ресторанах? Впрочем, это дело вкуса. Ольге, судя по всему, здесь нравилось. Она, краем глаза, увидела цены в меню, оценила одежду и манерность немногочисленных посетителей, и, если так можно выразиться — прониклась... «Бедная девочка, — подумал Штирлиц, — она никогда не видела столько еды», — вспомнилось мне. Ничего, привыкнет. К хорошему привыкаешь быстро, отвыкать медленно приходится...

— И в чем же экзотика твоего агентства? — спросила Ольга тетушку. — Сафари — Альпы — болота Бразилии?

— Агентств, — поправила та. — У меня их много. Нет, экстрим — это вчерашний день. Я специализируюсь на путешествиях, связанных с религией.

— А-а, — разочарованно протянула Ольга.

— Не «а-а», а «ого — го!», — заверила Смерть. — Это не просто паломничество в Мекку или Иерусалим... Да ты вообще имеешь представление, что такое «религия», душа моя?

Ольга пренебрежительно сморщила носик:

— Ну, так... Слышала...

— Вряд ли, — убежденно сказала Смерть. — Даже само слово «религия» переводится как «обратная дорога к Богу». Но это, скорее, не путешествие, а... возвращение домой.

— Не очень понимаю, — призналась Ольга.