Басурманин. Крылья каарганов

– Твоя воля. Токмо я дале не полезу.

– Стало быть, меня на поругание отдашь?

Владислав перестал карабкаться наверх и с укором посмотрел на сестру. Владелина лишь качнула головой и отвела глаза.

– Пустая затея, братик, в листве хорониться. Кабы худо не случилось. Вона как ветви гнёт…

И в тот же миг над головой раздался треск. Ломая сучья и крича, Владислав полетел на землю. Всё, что успела увидеть княжна, это огромные, полные ужаса, глаза брата.

– Гридя! Гридя! – в страхе закричала она, и ухватилась за дерево крепче крепкого.

Сверху удалось разглядеть, как засуетился подле брата подбежавший наставник, как мелькали покрытые бармицами макушки ратников.

Над головой сверкнуло, и по небу прокатился гневный глас вышних Богов.

– Сказывала я тебе, братик, худо будет! – всхлипывая и причитая, Владелина осторожно стала спускаться. – Не послушал меня! Как я теперича перед батюшкой ответ держать стану?

Резким порывом ветра дерево накренило. Да так низко! Княжна еле успела вцепиться в висевшую над головой толстую ветку. Меж ратников она разглядела сильно выгнувшегося на витом корневище Владислава. Бледное лицо, приоткрытые, будто в немом крике, губы и глаза… Закрыты. Испугавшись пуще прежнего, княжна закричала:

– Гридя! Вызволи меня!

Свист ветра подхватил её слова и унёс ввысь. Владелина прижалась к стволу, боясь пошевелиться. В лицо больно ударялись крупные капли с неба. Мелкие ветки хлестали по ногам, рвали подол, расплетали косу. Руки в кровь исцарапала шершавая кора. Княжна лишь на миг ослабила хватку. Продолжая держаться одной рукой, она опустила вторую – обтереть о сарафан. Крону сильно качнуло, и ветка, на которой она сидела, со страшным треском обломилась. Крича и хватаясь за листья, княжна полетела вниз…

Гридя широкими шагами шёл к дереву, размышляя над тем, как станет бранить княжичей за ослушание.