Батальон, к бою!

За три дня неспешного пути подводы проверяли еще раз пять, итог везде был один: несколько мелких серебряных и медных монет и брань с угрозами в качестве пожелания «доброго пути». К Очакову путники подходили все грязные и изможденные. Скажи кто-нибудь крепостным заставам, что эти доходяги – солдаты русской императорской армии, – и его бы тогда точно подняли на смех.

– Ну, теперь-то вам понятно, почему вы три дня на своих плечах все эти корзины тащили? – спросил, больше обращаясь к Лужину, чем ко всем остальным, дед Дорофей. – Скажите спасибо, теперь вас ни один османский патруль в худом не заподозрит!

– Спасибо тебе, старый хрыч! – пробормотал Цыган. – Мне теперь целый месяц в бане не отмыться!

– Лужин, рот закрой! – прошипел Алексей. – Ты сначала доберись до этой вот бани! В крепости все разговоры только лишь на турецком, или вообще лучше помалкивайте!

Мимо повозок прошагал отряд из сотни турецких пехотинцев. На плече у каждого из них была лопата или кирка, а несколько человек в самом конце строя тащили носилки. Вокруг крепости, далеко за пределами ее высоких каменных стен, сейчас шла большая работа. Насыпались земляные валы, копались рвы, а в грунт забивались бревенчатые сваи. Всюду, куда бы ни кинул свой взгляд Алексей, копошились людские фигурки, а среди них прохаживались покрикивающие время от времени командиры.

«Да-а, работа проводится колоссальная, – отметил про себя Егоров. – Похоже на то, что вокруг основной крепости турки сейчас создают кольцо из новых внешних укреплений. И работы у них тут непочатый край».

Пройдя досмотр при въезде и дав хороший бакшиш караульным, две повозки Тараса наконец-то закатились вовнутрь.

– У центр ми не полезем. Там будуть ще одні стіни, вищі за ці, а сторожа ще зліша. Ходімо довкола. Нам зараз потрібно потрапити за квартал ближче до порту. Там і живе потрібна нам людина[7], - пояснил проводник и хозяин их небольшого каравана. Еще минут тридцать повозки медленно катились уже в самом городе. Постоянно приходилось пропускать отряды турок, протискиваться в узких кривых улочках, получать плеткой от важных господ и опять давать им серебро. И вот он наконец, так называемый греческий квартал.

В османских владениях с момента завоевания Византийской империи немалый процент населения состоял из немусульман. Христиан и евреев здесь не рассматривали как равных туркам. Таких же гражданских прав у них попросту было. Они должны были платить особый вид налога – джизья. Им запрещалось свидетельствовать против мусульман в суде. Запрещалось носить оружие и строить здания выше, чем у мусульман. И нарушение этих правил в Османской империи очень строго каралось. Но османы и сами нуждались в грамотных и предприимчивых подданных, пусть даже и не исповедующих главную религию империи. Лишь бы они платили налоги и не выступали против своих господ.

Как правило, нехристианское меньшинство в турецких городах жило в отдельных кварталах. Помимо греков, здесь было немало армян и болгар. А в северном Причерноморье проживало и немало выходцев из Сербии, албанцев и валахов.

Дом греческого торговца Спироса стоял неподалеку от порта. Еще одна улочка – и вот они, длинные морские причалы. Там около них виднелся лес корабельных мачт, а в просвет между домами Алексей разглядел несколько силуэтов больших военных судов.

– Это Спирос, тот самый торговец, про которого я вам и рассказывал, – Тарас кивнул на высокого и жилистого мужчину средних лет, направляющегося к ним.

– Здравствуй, здравствуй, дорогой! – грек приветливо улыбнулся. – А я ведь тебя пока что не ждал! Мы же договаривались, что ты в конце лета или в начале осени ко мне со своим товаром подойдешь. Хотя если у тебя его много, то это очень даже неплохо. В последнее время с прибытием множества народа в наш город его торг сильно оживился.

– Да, уважаемый Спирос. Товаров на две повозки я все же смог набрать, – Тарас кивнул на свой небольшой караван. – Но меня сюда привело не только это, и об этом нам уже лучше говорить в том месте, где не будет лишних ушей.

Торговец посмотрел в глаза собеседнику, затем окинул пристальным взглядом всех стоящих возле повозок людей и, обернувшись, крикнул что-то на греческом. Со стороны дома, из глубины большого двора со стоящими там хозяйственными постройками, выбежало трое работников.

– Сейчас мы все разгрузим, а вот потом давай-ка и поговорим, – предложил торговец. – Складывайте привезенное вон у того сарая, как и в прошлый раз. На месте все там осмотрим, а потом уже и по стоимости определимся. Если товар будет хороший, то думаю, что я смогу предложить за него даже больше, чем в тот, в прошлый раз, когда ты приезжал ко мне по весне.

Пока работники грека вместе с разведчиками занимались выгрузкой, компаньоны рядились у каждой стопки кож, мешка с рыбой, тюка ткани и возле каждого выставленного ряда с гончарными изделиями. Наконец все денежные вопросы были улажены, и они довольные пожали друг другу руки.