Батя

Взгляд упал на список. "Выгнать его?" Прочитал фамилию посетителя, затем имя. И споткнулся, что-то зацепило. Вот только не понятно, что... И в висках застучало - вспомнил! Острой молнией полыхнуло! В памяти, как в кино, закрутились-замелькали воспоминания. Студенчество, счастливая пора. Все успевали - учиться, веселиться, дружить, любить. Первая настоящая любовь вспыхнула, как яркая звезда. Вместе везде. Друзья по-хорошему завидовали. Жили в общаге, девчонки всегда освобождали для них комнату. Лена скоро забеременела и осела дома. А он в то время не смог расстаться с привычной жизнью: волейбол, комсомольские вечеринки. На внимание девчонок он никогда не жаловался. Молодость, вино, устоишь разве! Сначала как-то случайно вышло, потом - по накатанной... Доброхоты рассказали Лене о его похождениях. Она отрезала сразу: "Не приходи!". Он несколько раз ходил к ней просить прощения. Последний раз пришел, когда уже сын лежал в кроватке. Взял на руки тепленький легонький комочек: "Ну, как же он без отца?". "Сама родила, сама выращу!". А малыш на руках притих, словно почувствовал отца...

- Колюня?! - вырвалось.

- Я, батя.

- Да как же это?!..

Растерялся, не зная, о чем говорить. А воспоминания нахлынули. Какое счастливое время было! И ведь, поди ты - забылось все... Да было ли это все?! Было... Вот, снова в груди защемило. В последнее время частенько стало прихватывать.

Заглянул помощник, постучал пальцем по часам на руке. Но, быстро скользнув по собеседнику хозяина просвечивающим насквозь взглядом, оценил ситуацию и неслышно исчез.

- Как мать?

- Учительствует. Болезни домогают, но не сдается.

- Замужем? - спросил ревниво.

- Была недолго. Отчим хороший мужик был. Но умер рано.

- Я, уж когда ты родился, встречался с ней, опять просил простить. А потом закрутило. Работал... Я ведь работал много!

Опять заглянул помощник. Условным знаком показал ему: "Плесни!" Всегда с полуслова понимающий, тот опять окинул оценивающим взглядом хозяина, собеседника и, не возражая, достал откуда-то початую бутылку, два стакана, налил в них наполовину. Выпил одним глотком, как воду. Крепости ее почувствовал, не пришло и облегчение.

- А у меня, знаешь, дочери. Какая от них помощь? И с внуком не все ладно...

- Я знаю.

- Откуда известно?!

- Да все знают...

"Все знают! Не утаишь! А как надеялся, вырастет мужик, помощник. И вдруг - суровый приговор врачей. Почему?! За что?! И правда бог есть, что ли?.. Кто, как не он, наказал меня болезнью внука? Неужели, и правда виной всему водка, как намекнул это старый хрен академик?! И остальные врачи говорят о возможной наследственности. И дочь после этого совсем отчужденной стала. Не приезжает. Матери даже не позвонит..."

Посмотрел внимательно на сына. "А, пожалуй, похож чем-то на меня! И высокий (не люблю маленьких!), и худощавый, и жесткие с проседью волосы такие же. Но лицо не его. Хотя - и в лице что-то есть от него. Ранние проседи на висках, близко помаженные глаза. Вот только нос прямой, материн. А скорее, отца ее, того интеллигента упертого! Если бы не принципиальный отец, может быть, и уговорил бы тогда Лену простить его..."

Встал, походил. Сын тоже встал. Опять наплыли воспоминания о той счастливой бесшабашной поре. Не заметил, как слеза покатилась по щеке. "Бросить бы все! Уехать туда, на Урал! Там все знакомо, все свои. Это здесь кругом одни враги. Улыбаются, а враги! Так и ждут, когда споткнусь..."

Сын тронул за плечо:

- Не плачь, батя.

Опять заглянул помощник. Кивнул ему: "Плесни еще!". Подошел, шепнул:

- Честное слово, нет больше!

Уходя, добавил:

- Вечером, вечером...

Сын догадался, протянул свой стакан:

- Выпей еще, батя.

"Ишь ты, сам не пьет. Или брезгует?". Уже не стесняясь, жадно выпил опять одним глотком. Вздохнул. Чуть пробрало, алкоголь начал действовать облегчающе. Сел, откинулся, напряжение в спине спало.

- Как ко мне-то прорвался?

- Друзья, писатели московские, помогли.

- О чем пишешь?

- О жизни, батя...

- Чем помочь надо?

- Ничего не надо, батя...

"Ишь ты! Гордый. В маманю! Та тоже, помнится, уперлась: не прощу!"

- Ну ладно, у меня дела. Приходи завтра, поговорим.

- Уезжаю я в ночь, батя. Не приду больше.

- Как?! - вырвалось опять непроизвольно.

"Никогда больше не придет" - ясно понял. "Мамина порода. И отец ее!... Интеллигенция хренова!"

А как нужен бы был ему сейчас сын! Опора! Какой толк от этих баб! Так и следят, сколько выпил. "Все вокруг кричат: семья, семья!.. А какая к черту семья! Мужиков-то стоящих не могут себе подобрать. Так все, шантропа, прости господи..." И спохватился: "Вот! Опять Он припомнился...". В последнее время мысли все чаще к Нему . "Старею, что-ли?"

- Матери чем помочь надо?

- Мы сами... Она же не возьмет, ты знаешь...

- Знаю..., - вздохнул.

Встал, подошел к сыну, посмотрел в глаза,

- Ну, прощай! - крепко пожал руку.

- Прощай, батя.

Сын вышел. Следом за ним опять появился помощник:

- Приглашать следующего?

- Хватит, устал я...

- Я урезал список, оставил самых необходимых. Но этих - точно нужно принять, - услужливо сунул в руку освежающий леденец, чтобы отбить винный запах.