Батя, Батюшко и Бэмби

— Мама, ни на что я не намекаю. Просто…

В комнату вошел Денис, но, увидев, что Оля разговаривает по телефону и услышав «мама», тихо удалился, прикрыв за собой дверь.

— Оля, я тебя просто предупреждаю о последствиях. И кто такой Денис, который учит волейболу? Вам футбола мало?

— Кто тебе сказал про Дениса?

— Никита, конечно. Или ты считаешь, что внук ничего не должен рассказывать своей бабушке?

Почему всегда так? Почему любой разговор становится мучительным? Не ладятся отношения никак.

— Мама, Никита — мальчик, ему необходим спорт, он должен двигаться, бегать и прыгать.

— Тут по телевизору показывали, как один вот такой отец заявился после семилетнего отсутствия, его пустили в дом, стали жить вместе, прописали, а потом он отсудил квартиру. Оля, я тебя предупредила, останешься бомжом.

Началось…

— Я все поняла.

Когда телефонный разговор закончился, Оле традиционно захотелось курить. Она пошла на кухню, открыла форточку, щелкнула зажигалкой.

Денис встал рядом у окна. Они оба смотрели во двор. Через минуту на дорожке показался Никита в сопровождении Евгения. С сыном было все в порядке.

— Не торопись, докури. Я открою.

* * *

— Ну что, юноша прыткий и резвый, как ты тут без меня?

— Скучал и тосковал! — радостно отрапортовал Малин, только что завершивший свой первый самостоятельный прием. — Но взял себя в руки и справился.

— Что взял себя в руки — это молодец. Руки, перед тем как взять, надеюсь, помыл?

— Конечно, — кивнул Тося. Если раньше над каждой шуткой, даже намеком на нее, хохотал как заведенный, то теперь, чтобы рассмешить интерна, надо выдать что-то и в самом деле незаурядное. Взрослеет парень. И в этом смысле тоже.

— Ну молодец, что тут сказать. Сложности были?

— Нет! — самодовольно ответил Малин. — А вас этот искал…

— Который этот?

Антон надул щеки. И тут дверь открылась, и в кабинет явил свой светлый и упитанный лик Васенька. Денису показалось, что упитанности у выпускника хорового училища имени Свешникова поубавилось, зато жизнерадостностью и довольством Васенька буквально лучился.

— Здравствуйте, Денис Валентинович! А я к вам с радостью!

— Это для вас — радость, а для нас — работа. Ну, снимайте штаны, показывайте свою радость.

Первым не выдержал и захохотал-таки Малин. Потом Васенька, и даже Денис позволил себе скупую улыбку.

— Я понимаю, доктор, что нас у вас много, а вы у нас один. Но все же не мог с вами не поделиться радо… — тут Васенька снова заулыбался. — В общем, женюсь я.

— Вот так поворот, — Денис отодвинул стопку карт, заполненных сегодня рукой доктора Малина. — Вы же решили посвятить себя нелегкому делу облагодетельствования как можно большего количества дам. Как же вы так?

— А вот так! — счастливо рассмеялся Василий. — Знаете, как это бывает: встретил самую лучшую на свете девушку и влюбился как мальчишка.

— Не знаю, но поверю на слово.

— Как это — не знаете? — Васенька был тотально и безнадежно счастлив и не мог вынести мысль, что кто-то не так везуч в любви, как он. — Доктор не влюблялся?

— Нет, конечно, — Денис усердно держал ровный тон, но, имея перед собой такую довольную физиономию, это давалось сложно.

— Одинокий волк? — взгрустнул Вася.

— И снова мимо. Просто самую лучшую на свете девушку я нашел методом последовательного перебора.

Грустить Василий передумал, но и улыбаться не торопился.

— Долго искали?

— Долго. Подумываю учинить ей допрос — где она так долго пряталась от меня.

Рядом послышался изумленный Тосин выдох. Но и только.

— Ой, вот тогда кстати подарок будет, — Васенька снова весь разулыбался и достал из кармана пару билетов. — У меня новая программа — джазу даем. Любите джаз?

— Да как вам сказать…

«Джаз — музыка толстых» — это все, что Денис помнил про обсуждаемый объект. Может, Изольда любит? Или Вадику подлянку устроить и подарить билеты Гале? Но тут Дэн перехватил красноречивый взгляд Малина, и судьба билетов оказалась решена.

— Давайте сделаем подарок Антону Евгеньевичу. По-моему, он у нас большой ценитель джаза. Ну или у него есть знакомые ценители. Хорошие знакомые.

Васенька радостно вручил билеты начинающему заливаться то ли от смущения, то ли от удовольствия румянцем Малину и энергично пожал руку. Вот и славно. А Денису не до джаза. У него дома и без того… нескучно. Не расслабишься.

* * *

С папой что-то не получалось. Никита думал, что все будет как с Денисом: разговоры, игры, совместные поездки. Нет, все было — и в кино ходили, и в пиццерии сидели, но как-то… по-другому. Не получалось у Никиты обнять дядю, сидящего рядом, и рассказать ему что-то очень важное. Несколько раз старался, но так и замолкал в самом начале.

Неинтересно. Мальчик видел, что человеку рядом неинтересно. Слушать про скальпели — не нравилось, морщился. На вопрос, кем мечтал стать, когда был маленьким, ответил: «Не помню». На том разговор и закончился. Вернее, закончился он так:

— Ты мороженое доел?

— Да.

— Смотри, пятно посадил. Надо быть аккуратнее. Теперь мама заругает.

— Не заругает, она привыкла.

Папа поморщился:

— Она тебя не воспитывает совсем?