Батюшка есаул

– Не позавидуешь нынче такой важности! – возразил сын. – Все шишки революции теперь его будут! Отвечать за глупости сверху и разгребать созданные кем-то проблемы – не такая уж приятная должность.

– Да уж, согласен.

– Меня больше волнует, кто теперь в стране будет командовать армией и флотом, – предложил новый вопрос к обсуждению хозяин дома. – Война-то еще не закончилась! А бредовый Приказ №1 уже активно приводится в действие! До меня дошли слухи, что в некоторых войсковых частях избранные солдатские комитеты творят невообразимое: отбирают оружие у офицеров и раздают всем нелепые команды.

– Пока генерал Алексеев занял место Верховного Главнокомандующего, но сам понимаешь, как шатко его положение, – пожал плечами полковник. – Алексеев не новичок на этой войне: будем надеяться, что ему удастся остановить это безобразие, ведущее к подрыву главного на фронте и в тылу – дисциплины!

На следующий день, в воскресенье десятого марта одна тысяча семнадцатого года, казаки Красноярского дивизиона оседлали коней, подняли вверх вместе с полковыми знаменами красные флаги революции и присоединились к запланированному общему шествию по городу от собора на Новобазарной площади, далее – по Воскресенской улице.

«Да здравствует свободная Россия!», «Да здравствует демократическая республика!», «Да здравствует Учредительное собрание!» – пестрили лозунгами плакаты и красные флаги по всей площади.

Перед началом шествия городское духовенство собралось подле собора на традиционный молебен, которому предшествовало громкое зачитывание официального послания Святейшего Синода «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий». Первые же слова этого послания током ударили в сердце подъесаула Каргополова: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ея новом пути». Острая боль смешавшихся чувств неизбежной обреченности и горького отчаяния выжигало огнем остатки надежды на спасение прошлой, казалось бы, правильной и привычной жизни. «Господи! Неужели и вправду твоя воля свершилась, и нет иного пути у нас грешных?! Неужели не осталось никого, кто защитит многовековое государственное устройство и законного правителя?!», – метались мысли в голове казака, силившегося не выдавать своего состояния внешне.