Батор (СИ)

Снегирёва выдохнула, опустила взгляд под ноги, которыми стала попеременно стукать по асфальту от охватывающей её тревоги. Волков глянул на её таким же мутным от переживаний взглядом. Да и глаза слезились от оседающей гари и пыли, а ещё душка средств и прочей дряни, какой или тушили, или производили другие работы спецслужбы.

— Зачем поджигать? — Марго, вскинув голову, втянула её в плечи и храбро глянула на станцию. — Как что, так поджигают. Столько всего было. — Она не смогла долго смотреть, прикрыла свои, а вот Олег пригляделся к окружению и припомнил происходящие акты поджогов.

Их и вправду было много: то во время стычек быдло и субкультуры горели ларьки, то ради забавы отморозки поджигали магазины, то вот станция, где всё не закончилось на одном только подрыве контейнера пищеблока акции. «Не сказать, что многое изменилось», — обречённо подумал Волков и, вспомнив за свои детские годы на улице, на выдохе ответил:

— Потому что огонь сжигает любые улики, — прозвучало почти так, как когда-то кто-то говорил из прошлого — либо из банды, либо из детства. Олег точно уже и не помнил. — Потому и поджигают. Следов не остаётся.

Марго посмотрела на него тёмными испуганными глазами, на что Олег прикусил кончик языка, потянув «не подумал». Снегирёва смолчала, вновь достала мессер и дрожащими пальцами начала набирать номер. Волков отвлёкся от обстановки на неё тогда, когда в очередной раз подруга отняла аппарат от уха. С динамиков доносились обрывки иностранной речи, какая шла за русским говором с просьбой «перезвонить позже».

— Может, его не было на акции? — со слабой надеждой предположила Марго, крепко сжимая телефон.

— Это самый лучший вариант, но тогда бы… — Он осёкся.

— Да, тогда бы ответил, — закончила Снегирёва и повертела головой, осматриваясь. — Если он всё-таки…

— Нет. — Олег покачал головой.

— Нет? — растерянно уточнила Марго.

Волков помедлил, спрятал слегка дрожащие руки в карманах и огляделся, подбирая как можно более мягкие слова. Взгляд скользил по толпе, особенно по волонтёрам и сотрудникам полиции — и тут натолкнулся на одного из офицеров. Олег помрачнел, вцепился в служащего закона и постарался изучить его, не упустив из виду. Офицер, поддев ленту, пропустил товарища, следом зашёл сам и как раз обернулся. Взгляд воспитанника моментально скользнул по темнеющим волосам, покрытым форменной фуражкой, квадратному слегка вытянутому лицу и глазам… Волков отмер, когда вид на служащего перегородила белая манишка. «Вот и помянул на свою голову», — припоминая дневной разговор с Игроком, Олег нахмурился, сцепил челюсти и тяжело перевёл дыхание — итак будто мало проблем.

— Олег? — Марго тронула его за рукав, и друг отвлёкся. — Что «нет»?

Олег заставил себя собраться: о менте можно подумать и потом, главное сейчас — сосредоточиться на поиске Сергея. Утвердив эту мысль, Волков понадеялся, что Игрок прав, и обиду легавый действительно позабыл, потому отвернулся и по косой осмотрел заграждение по периметру участка станции.

— Никто не погиб, есть только пострадавшие, — наконец, пробормотал он, припомнив мельком услышанные разговоры другой уехавшей дежурившей бригады и пожарников. Олег приметил предположительное место, где происходила акция, косонул на ограждение и двинулся к нему с коротким:

— Идём.

Марго послушалась и вроде стала чуть поспокойнее, хотя сказать точно Олег не мог. Подруга ухватилась за его локоть, тогда он вытащил левую руку, крепко перехватил ею ладонь Снегирёвой, и оба Вместе нырнули в толпу, выстроившуюся позади ведущей репортажа. Как раз чуть дальше этого Олег приметил необходимый зазор между дежурившими сотрудниками и волонтёрами.

Идти пришлось ещё немного и подойти почти вплотную к стене дома. Там Олег обернулся, заметил отвлёкшегося на журналистку мента, следом метнулся к заградительной ленте и, поддев её, качнул головой. Марго юркнула, он за ней, и сразу ухватил за локоть, после увёл за оставшийся целым шатёр организаторов и участников акции. Олег достиг края трепыхающегося полотна, выглянул и осмотрелся.

Проникновение никто не заметил. Вроде бы.

Офицеры продолжали следить за порядком, просить людей отойти от ленты и выслушивали в свой адрес проклятья, особенно от журналистки, какую просили отойти дальше и не напирать для «лучшего кадра». «Вот и чудно», — Волков отвернулся и подошёл ближе к застывшей Снегирёвой.

— Вот что. — Он упёр руки в бока и не смог выдавить слова, оттого помолчал, решив, прежде всего, собраться и с мыслями, и с духом.

Сделать это оказалось тяжело: добивали нервы, бешено стучало сердце, разжигали панику переживания — не только за Сергея, но и за то, что будет, если сейчас на месте поймают беспризорников, которых в этой части Санкт-Петербурга не должно было быть в принципе, более того — если он столкнётся с тем легавым.

«Вот уж точно, большая деревня», — ёрничал Олег, пытаясь заставить себя думать над решением: сложное — забраться за периметр — позади, но и что делать в нём, переполненным офицерами?