Батраки

— Я тебе расскажу, только ты слушай хорошенько. Утром это было… Ты-то знаешь, с чего я день начинаю. У меня святая вера и молитва — первое дело. Вот я и молюсь, и молюсь, а тут что-то мне шепчет: «Козера, иди в корчму! Козера, иди в корчму!» Что такое, думаю, дьявол, что ли, меня искушает? Но не подаю виду, читаю молитвы… Отче наш… Богородицу… Верую… Вдруг как рванет меня что-то за руку, да как рявкнет над ухом: «Козера, иди в корчму!!» Что было делать? Собрался я, пошел. Иду-иду, а все слышу, словно кто меня так и подгоняет, так и подгоняет… Ну, пришел я в корчму. Как пришел…

— Михал! К пиле! Доходит! — гаркнул Собек.

— Как пришел, так там и остался… с утра до полудня, И с полудня до вечера. Народу привалило!.. И Канты, и Люберда, и Греля — всех и не сочтешь. Пьем да пьем, а время не стоит, летит… Конечно, заказываю я стопку, Греля тоже; смотрим: подсаживается к нам и кум, что через межу живет, и еще кто-то… словом, собралось нас — сила. Ну, выпили мы в свое удовольствие, как следует быть… Да ты слушай! Это еще не конец… Так прошел вечер, а там и ночь настала. Все разбрелись — кто куда, а я остался один… Что тут делать? Э, думаю, пойду, на все воля божья! Хата не за тридевять земель, дойду. А меня все что-то не пускает… Но я уж ни на что не посмотрел и пошел. Иду я, иду, прямо по дороге, как следует быть… вот-вот дойду! Вдруг — как схватило меня да как начало водить… И где меня только не водило: вода — не вода, межа — не межа… так меня и водило до самого утра. Сколько раз я в воду попадал, на скольких бороздах спотыкался — этого и не рассказать!.. Век проживешь, а не поверишь… Разве самого тебя так же схватит, чего не приведи господь! Сохрани тебя матерь божья!.. Только под утро я пришел в себя, когда уже совсем рассвело… И знаешь, куда меня занесло?.. Вон туда, на бережок, где поле Запалы, в те ямы!.. Там уж меня отпустило, очухался я и побрел в свою хату… Не веришь? На, погляди! — он вытянул ногу. — Новехонькие керпцы купил на ярмарке, так вдребезги изорвал их за одну ночь.

— Михал, к пиле! Дошла уже! — крикнул Собек и закрыл воду.

— Вот я и толкую тебе, Собусь, не верь ничему, хоть бы оно, не знаю что, говорило! Хоть бы тебя со всех сторон тянуло!.. Это сам искуситель, будь он проклят, не кто иной, как он. Я уже дал себе зарок: больше ни разу не пойду в корчму, хоть бы у меня горло иссохло. Не пойду — лучше прямо помирать… Так-то, Собусь…

— Просторнее будет в корчме!

— И ты не ходи, мой тебе совет… Послушайся меня, старика! Вот увидишь, спасибо мне скажешь! Это пекло. Беспутство сущее! Ничего больше… Верно, верно, Собусь, — поперхнулся Козера и поплелся к костру.

— Старый плут! — проворчал Собек. — Видит меня в корчме и боится за девку… Думает, дурак, что у меня только она на уме… Как бы не так! Зять тебе нужен! Чорта с два ты получишь…

У костра стоял гомон. Блажек чудеса рассказывал о белом свете.

— Разные края есть, ра-аз-ны-е!

— Это и все знают, не один вы…

— Я, скажу вам, нигде не бывал, — начал Енджей, — однако дураком себя не почитаю…

— Ну, насчет этого люди вас выручат… не бойтесь, — подтрунивал над ним Щипта.

Блажек разошелся и продолжал рассказывать:

— Шли мы тогда с русской стороны и встали под Краковом. Город красивый, приличный!.. Ничего не скажешь. Есть на что поглядеть, было бы время… Стоят там две башни — ужас до чего громадные!.. Страх берет на них смотреть. А на башнях расхаживает стража и весь день трубит…

— Это зачем?

— Да я не знаю. Видно, так им велели.

— Басни!

— Ну, так ступайте да поглядите, басни я вам сказываю или нет… Народу в Кракове тьма! — продолжал Блажек. — Одни гуляют, другие по костелам сидят, ничего не делают, так и живут.

— А тут люди… не приведи бог!

— Говорю вам, есть на что поглядеть.

— Будто рынок там такой же, как в Мшане?

— Го-го-го! Не сравнять!.. Там на рынке три костела стоят и еще столько места, что сто полков солдат можно выстроить…

— Что вы брешете?

— Истинная правда!.. Встарину там было только два костела, а как показалось морское око…

— Где?

— В Кракове, на рынке! Да толкую же я вам! Просто хлынула вода из земли и весь город бы затопила, кабы не стали спасать. Уж тут и перинами, и свиным салом затыкали…

— Много и не надо было! — съязвил Собек. — Сунуть бы ваш язык, он бы сразу заткнул…

— Так вот, — докончил Блажек, не замечая насмешек, — заткнули накрепко и построили на этом месте костел…

— И больше оно не показывалось?

— Нет.

— Закрылось, стало быть!

— Говорят, Морское Око[3] в Татрах — в пару к тому…

— И то может быть!

— Богатыри едут! — засмеялись мужики.

На уличке, огороженной плетнями, показались сначала серые волы, за ними воз, груженный лесом, а рядом с ним два парня.

Это были Смречаки[4], оба могучие, как ели; каждый из них легко поднимал комель на телегу, за что и прозвали их богатырями. В Конинках никто с ними не мог тягаться, разве Собек… да и то с грехом пополам!

Въехав на площадь, где был свален лес, они мигом сложили бревна на землю и рукавом утерли пот со лба. Затем подошли к лесопильне. Волы остались одни.