Бац!

— А кто сказал, что они выбрались? — спросил Колон — это очень большой дом, с чердаками и подвалами и разными закоулками, так почему бы не припрятать ее подальше и не подождать чуток? Приходишь как обычный посетитель, залезаешь под чехол, ночью снимаешь карину со стены и прячешь ее, а утром уходишь вместе со всеми посетителями. Как просто, а?

Он довольно улыбнулся Шнобби. — Все, что нам нужно — опережать преступника хоть на один шаг.

— Или они могли просто выбить дверь и удрать с полотном среди ночи, — сказал Шнобби — зачем заморачиваться хитроумным планом, если и простой сработает?

Фред вздохнул — Я вижу, что задачка будет не из легких, Шнобби.

— Тогда тебе стоит спросить Ваймса, можем ли мы сами провести расследование, — сказал Шнобби — поскольку мы уже ознакомились с фактами, правильно?

В воздухе повисли невысказанные слова — где бы ты хотел провести следующие несколько дней? Среди топоров и дубинок, уже приготовленных к бою, или здесь, в музее, неторопливо, с особой тщательностью обыскивая подвалы и чердаки? Это и трусостью нельзя будет назвать потому, что такое знаменитое произведение искусства просто обязано быть частью нашего национального наследия, верно? Даже если это всего лишь картина, изображающая толпу дварфов и троллей, колошматящих друг друга.

— Я думаю, что мне надо составить подробное донесение и спросить мистера Ваймса, не стоит ли поручить это расследование нам. — медленно произнес Фред Колон. — Такое дело требует внимания старших офицеров. Вот ты, Шнобби, много ли ты знаешь об искусстве?

— Знаю, что нужно знать, сержант.

— Да брось, Шнобби.

— А что? Смуглянка говорит, что ее занятие тоже Искусство, сержант. И на на ней больше одежды, чем на большинстве женщин на этих музейных стенах, так что нечего насмехаться.

— Да, но… — тут Фред Колон заколебался. В глубине своего сердца он знал, что кувыркание верх тормашками на шесте в костюме, который можно продеть в иголку, Искусством не является. С другой стороны, изображение фигуры, лежащей на кровати в одной улыбке и кисточке винограда было настоящим серьезным Искусством, но ответить, в чем собственно заключается разница, было довольно затруднительно.

— Ваз нет. — наконец сказал он.

— Каких ваз? — спросил Шнобби.

— Обнаженные женщины являтся Искусством, только если рядом с ними стоит ваза. — сказал Фред Колон. Даже для него это прозвучало неубедительно и поэтому он добавил — или пьедестал. И то и другое еще лучше. Это такой секретный знак, поставленный художниками, он показывает, что это настоящее Искусство, на которое прилично смотреть.

— А что насчет цветочных горшков?

— Цветы подходят, если они стоят в вазе.

— А как насчет тех картин, на которых нет ваз, пьедестала или цветочных горшков? — спросил Шнобби.

— Вспомнил какую-то картину? — с подозрением спросил Колон.

— Да, «Богиня Анойя,[5] Восстающая из Посудомойки» — сказал Шнобби — У них в музее она есть. Ее нарисовал один малый с тремя — ий в имени, по мне, звучит вполне артистично.

— Количество — ий имеет значение, Шнобби — сказал сержант Колон рассудительно — но в таком случае, ты должен спрашивать себя: где херувим? Если там есть толстый розовый ребенок, держащий зеркало или веер или что-нибудь в таком роде, то все в порядке. Даже если этот ребенок нагло ухмыляется. Ясно, что вазы не везде можно расставить.

— Хорошо, но предположим… — начал Шнобби.

Дальняя дверь открылась и Сэр Рейнольд с книгой под мышкой поспешил к ним по мраморному полу.

— Увы, боюсь, что копии картины не существует, — сказал он — трудно сделать копию, по которой можно было бы в полной мере судить об оригинале. Тем не менее, этот ээээ… довольно сенсуальный трактат содержит много подробных зарисовок. В последнее время казалось, что каждый посетитель имеет у себя ее копию. А вы знаете, что на оригинальной картине можно распознать более чем две тысячи четыреста девяносто дварфов и троллей по доспехам и нательным знакам? Эта работа свела Методию Плута с ума. Чтобы закончить картину ему потребовалось шестнадцать лет!

— Да разве это много? — бодро сказал Шнобби — вот Фред так и не закончил красить кухню, а начал он аж двадцать лет назад!

— Спасибо за напоминание, Шнобби — холодно ответил Колон. Он взял книгу у попечителя. Ее название гласило «Кодекс Кумской Долины».

— До какой степени свела с ума? — спросил он.

— Видите ли, он пренебрегал остальной работой, постоянно менял место жительства потому, что ему было нечем заплатить за комнату и каждый раз он должен был перетаскивать за собой этот огромный холст. И еще, представьте себе, ему приходилось выпрашивать краски на улице, что занимало очень много времени, так как не многие прохожие носят с собой тюбик жженой умбры. Также он говорил, что картина разговаривает с ним. Это все написано в книге, довольно трагичная история.

— Картина разговаривала с ним?