Бац!

Стараясь не шуметь, он обыскал детскую в поисках чего-либо, что могло бы стать оружием. К сожалению, когда они выбирали игрушки для ребенка, они полностью отказались от всех твердых предметов с острыми краями. Зайчики, цыплята и поросята были в достаточном количестве, но… Ага. Ваймс кое-что заметил и выкрутил его.

Бесшумно передвигаясь в толстых изношенных носках, он прокрался вниз по ступеням.

Дверь в винный подвал была открыта. Хотя сам Ваймс в последнее время не пил, вино выставлялось для гостей и Виликинс, следуя своему долгу дворецкого перед нынешними и последующими поколениями, следил за его наполнением и покупал редкие марочные вина для ценителей.

Что это было, хруст стекла под ногой? Не скрипят ли ступени? Сейчас он все выяснит.

Ваймс спустился в сводчатый подвал и осторожно шагнул в темноту.

Здесь чувствовался запах… Слабый запах мазута.

Маленькие засранцы! К тому же, они могут видить в темноте. Ваймс нащупал в кармане спички, его сердце оглушительно стучало. Пальцы вытянули спичку, он сделал глубокий вздох…

Чья-то рука обхватила его запястье, он остервенело отмахнулся палкой от игрушечной лошадки, которая тут же была вырвана у него из рук. Инстинктивно, Ваймс пнул в ответ и кто-то застонал. Руку Ваймса тут же отпустили и откуда-то снизу раздался придушенный голос Виликинса — Простите, сэр, я кажется наткнулся на вашу ногу.

— Виликинс? Какого черта тут происходит?

— Пока вы были наверху, сэр, нам нанесли визит дварфийские джентельмены. — ответил дворецкий, медленно выпрямляясь. — Через подвальную стену. Должен сказать, что мне пришлось обойтись с ними довольно жестко. Боюсь, что один из них мог умереть.

Ваймс огляделся по сторонам. — Мог умереть? Он больше не дышит?

— Я не знаю, сэр. — Виликинс с большой осторожностью поднес спичку к огрызку свечи. — Я слышал бульканье, но сейчас оно затихло. К сожалению, они напали на меня в тот момент, когда я выходил из ледника, и мне пришлось обороняться первым, что попало под руку.

— И что же это было?

— Нож для колки льда, сэр. — невозмутимо ответил Виликинс. В руках он держал восемнадцатидюймовый отрезок заостроенной зубчатой стали, созданной для того, чтобы распиливать лед на бруски. — Еще одного джентельмена я насадил на крюк для мясных туш.

— Но ты не… — с ужасом сказал Ваймс.

— Только через одежду, сэр. Сожалею, что поднял на вас руку, но я боялся, что эта мазутная дрянь воспламенится. Могу надеяться, что со всеми разобрался. Я также хотел бы принести свои извинения за беспорядок…

Но Ваймс уже отвернулся от него и пошел вверх по лестнице. Он вышел в зал и тут его сердце чуть не остановилось.

Маленькая темная фигура поднялась по лестнице и скрылась в детской.

Прямо перед Ваймсом вздымалась величественная лестница, заканчиваясь высоко в небе. Он рванул по ней, в ушах звучал его собственный крик — Я убью тебя, убьюутебяубьюуюбью убью тебя…

Дикая ярость охватила его, бешенство и безумие наполнили его легкие огнем, а лестница все не кончалась. Ей не было ни конца, ни края. Ступени будут вырастать и вырастать, а он будет лишь откатываться вниз, в ад. Но ад подхватил его, окрылив его ярость, и отправил обратно…

И когда он выдохнул весь воздух в одном нечестивом вопле, лестница кончилась.

Дварф вышел из детской, быстро пятясь. Он кинулся на баллюстраду, сломал перила и прыгнул вниз. Ваймс рванулся в детскую, скользя и буксуя на натертом полу, вломился в комнату, ужасаясь тому, что он увидит…

…Мирно спящего маленького Сэмми. Маленькая овечка на стене детской комнаты, мерно отсчитывала ночное время.

Сэм Ваймс схватил сына на руки, завернул Сэмми в голубое одеяло, и тут его колени подкосились. Он так и не смог перевести дыхание, несясь по лестнице, и теперь его тело потребовало оплаты наличными. Ваймс с мучительным всхлипом втянул в себя воздух, получая искупление. Из глаз брызнули слезы, тело отчаянно содрогнулось…

Сковзь бегущие слезы, он заметил что-то на полу. На ковре лежали тряпичный мяч, обруч и змея, прямо там, где они упали.

Мяч попал почти в центр обруча. Змея лежала наполовину свернутая, ее голова касалась края обруча.

Все вместе, в слабом свете детской, они казались большим глазом с хвостом.

— Сэр? Все в порядке?

Ваймс поднял глаза и сфокусировался на красном лице Виликинса.

— Э… ахха… Что? …Ахха… чудно… спасибо…. - выдавил он, собираясь с чувствами. — Отлично, Виликинс, спасибо.

Меня нельзя оставлять в темноте…

— Очень недобросовестно с твоей стороны, знаешь ли. — сказал Ваймс, поднимаясь на ноги, но все еще прижимая к себе сына. — Спорю, что любой дворецкий мог бы справиться со всеми тремя одним взмахом тряпки.

— С вами все в порядке, сэр? Поскольку…

— Но ты же учился в Самогонной школе для дворецких! — захихикал Ваймс. Его колени дрожали. Часть его сознания понимала, что с ним происходит. Так бывает, когда после пережитого кошмара приходит опьяняющее чувство, что ты все еще жив, и все неожиданно начнает казаться забавным. — Что я хочу сказать, остальные дворецкие могут намертво срезать человека одним лишь взглядом, тогда как ты, Виликинс, можешь зарезать замертво с помощью…