Батумский связной

– А я вовсе не профессионал, – огрызнулся Борис, его раздражал профессорский тон.

– С мальчишкой вы построили беседу правильно, – как бы не слыша, продолжал подполковник, – с таким народом нужно разговаривать при помощи денег, а вот дальше, Борис Андреевич, вы действовали просто вопиюще безграмотно. Наобум ринуться расспрашивать старуху княгиню, это крайне неосторожно! Да вам еще повезло, что она вас ночевать оставила, видно, силен у помещицы дух гостеприимства. А вы уж очень беззаботны. Я понимаю: в молодости все кажется не важным, но ведь видели же вы, что старуха сердится. Стало быть, нужно было как можно скорее уносить оттуда ноги. Вы же вместо этого начинаете расспрашивать служанку…

– И узнаю от нее интереснейшие вещи, – ехидно вставил Борис, но Горецкий опять не отреагировал.

– И уж совершенно глупо было лезть в мечеть просто так, что называется, с улицы. И лежать бы вам сейчас на дне моря, если бы не ваша феноменальная везучесть. Везение у вас просто потрясающее, но, Борис Андреевич, голубчик, нельзя же все время испытывать судьбу! Когда-нибудь вашему ангелу-хранителю надоест за вами присматривать, и все кончится очень печально.

– Во всяком случае, дело сдвинулось с мертвой точки, – примиряюще заговорил Борис. – Теперь мы знаем, что покойный Махарадзе занимался еще какими-то сомнительными делами, помимо того, что был курьером Исмаил-бея. Значит, он сошел на берег с «Пестеля» и заметил за собой слежку или просто боялся оставаться в городе надолго. Тогда он устроил так, чтобы познакомиться с княгиней, и подсел к ней в коляску, переночевал в имении «Кипарисы», а затем отправился в мечеть, где было у него какое-то дело. После этого след его снова теряется до вечера этого же дня, когда он появился в гостинице «Париж».

– И что мы имеем дальше? – недовольно начал Горецкий. – В мечети вы все испортили. Переполошили тамошних татар, так что туда теперь соваться никому нельзя. Теперь они будут опасаться, а возможно, и вообще исчезнут – следов не найдем.

– След у нас какой-то есть, – возразил Борис. – Не забывайте, что те трое считают меня разбившимся насмерть, то есть никакой угрозы я для них не представляю. Кроме того, они же не знают, кто я такой и с какой целью разыскивал следы покойного Махарадзе. Вряд ли они свяжут мой визит с контрразведкой.

– М-да, если бы в дело вмешалась контрразведка, то не послали бы вас одного, – согласился Горецкий.

– Далее, разговор в часовне шел о каком-то салоне. Возможно, именно туда направился Махарадзе после беседы с кем-то в мечети.

– Почему он не направился туда раньше… – задумчиво бормотал Горецкий. – Значит, так. Если предположить, что ваш портовый постреленок ничего не напутал и Махарадзе приезжал из Батума в Феодосию примерно раз в месяц, то с какой целью он это делал? Человек прибывает, проводит в городе один-два дня и отплывает обратно в Батум или еще куда-нибудь. Проверить, отплывал ли он, у нас нет возможности, потому что, по-видимому, он пользовался различными паспортами. Но все же напрашивается мысль, что Махарадзе работал курьером – перевозил какие-то материалы или деньги… Поскольку англичане категорически утверждают, что использовали Махарадзе единственный и последний раз, то возможно предположить, что он являлся двойным агентом, то есть работал и на турок тоже. Но тогда почему он их так боялся?

– Опасался разоблачения, – неуверенно предположил Борис, – турки, да и другие тоже, не любят двойных агентов.

– Не знаю, не знаю, – бормотал подполковник, – тут еще примешались татары… Очень это мне не нравится. Вы, голубчик, представляете себе, какое значение имеют в Крыму татарские националисты?

– Откровенно говоря, не очень, – признался Борис.

– Основное население Крыма – татары, процент – русских, процент – греков, процент – итальянцев, еще из средних веков. Но татары мечтают о независимости Крыма. В декабре семнадцатого они созвали в Бахчисарае свой парламент – курултай и избрали Крымско-татарское национальное правительство под председательством своего лидера Сейдамета. В январе восемнадцатого года татарская конница пыталась нанести удар по красному центру Крыма – Севастополю, но потерпела поражение. В Крым пришли ненадолго красные, но потом в апреле восемнадцатого немцы двинулись через Перекоп и захватили Крым. Под эгидой немцев образовалось Крымское краевое правительство Сулькевича, в котором министром иностранных дел опять-таки был Сейдамет. Потом Крым занял Деникин. Формально татары с нами, в Добрармии есть татарские батальоны, они успешно воюют против красных, но кто знает, что они думают на самом деле?

– Гм, – осторожно прервал Борис рассуждения Горецкого, – не кажется ли вам, Аркадий Петрович, что сейчас нужно действовать решительно? Сегодня вечером прибывает новый человек, сказал некий господин Вольский. То есть можно предположить, что сегодня вечером после полуночи прибывает новый курьер. Что он везет или собирается забрать отсюда – мы выясним, когда возьмем его.