Батумский связной

— Видите ли, в чем дело, голубчик, — Горецкий раскрыл журнал дежурств, лежавший у него на столе, — пока я сличал почерка офицеров контрразведки с почерком на открытом письме, я, естественно, просмотрел записи их дежурств. И вот — вы сами можете в этом сейчас убедиться. — Аркадий Петрович пододвинул раскрытый журнал к Ордынцеву и показал ему запись. — Штабс-капитан Карнович заступил на дежурство по контрразведке в полдень третьего августа и сдал дежурство ротмистру Енукидзе в полдень же четвертого. То, что он дежурил той ночью, вы и так прекрасно помните — именно он арестовал вас в гостинице. И позвольте вам сообщить, что дежурный офицер никогда не остается один, при нем всегда находятся солдаты караула…

— Значит, все напрасно! — Борис зло откинулся на спинку стула. — Значит, моя поездка в Батум ничего не дала!

— Вы не правы, друг мой, — Горецкий снял пенсне, и лицо его приобрело чеканную твердость, — ваша поездка принесла огромные результаты. В значительной степени благодаря вам сорваны планы турецкой агентуры, и представители Закавказья плывут сейчас на Парижскую мирную конференцию. Я связывался с батумской Британской миссией. Англичане несколько растеряны и не понимают, что, собственно, произошло у них под боком, но я совместил их сообщение с вашим рассказом и теперь достоверно представляю себе всю картину… Кроме того, вам удалось уничтожить одного из опаснейших агентов султана…

— Вэнс… — проговорил Борис и потрогал в кармане шелковый шнурок.

Аркадий Петрович кивнул и продолжил:

— Вряд ли какой-нибудь хорошо подготовленный профессиональный агент мог бы на вашем месте добиться таких значительных результатов. Но наша работа такова, что никакой, самый значительный успех не позволяет успокоиться и почить на лаврах. Мы все еще не знаем, кто убил Махарадзе и куда делся список турецких агентов. Разумеется, я проверю весь вечер третьего августа и всю ночь с третьего на четвертое, чтобы убедиться, не было ли у Карновича возможности совершить убийство. Но я уверен, что не было у него возможности, то есть Карнович не врет.

— Стало быть, он прибыл на «Пестеле»… — задумчиво сказал Борис.

— Было уклончивое сообщение англичан, что якобы прибывает агент, но кто и когда — мы не знали, поэтому и Карнович выследил Махарадзе не сразу.

— Значит, тридцатого июля он сел на «Пестеля» в Батуме, это мы знаем точно, — гнул свое Борис. — Тридцатое была среда, потому что «Пестель» отбывает из Батума регулярно по средам через две недели, расписание его неизменно. И прибывает он в Феодосию…

— Через три дня в субботу, — подхватил Горецкий, — затем отправляется в Ялту, потом в Севастополь, потом сразу же — обратно. То есть в Батум он прибывает обратно через две недели. И потом опять в среду — в Феодосию.

— Если тридцатое была среда, то в субботу было второе августа. То есть Махарадзе должен был прибыть второго августа.

— Он и прибыл, — продолжал Горецкий, — потому что деться с «Пестеля» ему было некуда, пароход остановок до Феодосии не делает. Прибыл и поселился в гостинице «Париж».

— Но позвольте, — Борис от возбуждения вскочил на ноги, — я же точно помню, что в гостиницу Махарадзе приехал третьего поздно вечером. Я сам видел, как он разговаривал с хозяином. И потом, я в той гостинице все время торчал, как сам из Ялты приехал. А там все постояльцы на виду, уж если бы жил там Махарадзе сутки, кто-нибудь бы его заметил.

— В регистрационной книге записано, что он прибыл второго августа, — жестко произнес Горецкий.

— Хозяин? — вопросительно сказал Борис. — Как его… Кастелаки…

— Труп найден прибитым к берегу через несколько дней после вашего отплытия в Батум.

— Что же вы его не допрашивали? — разозлился Борис.

— Допрашивал, но не я. И потом, он твердо стоял на том, что ничего не знает.

— Лакей? — вспомнил Борис. — Мерзкий такой типчик…

— Просвирин. Исчез, как только нашли труп хозяина гостиницы. Допрашивал и хозяина, и лакея Карнович.

— Значит, плохо допрашивал! — рассердился Борис.

— Да, очевидно, он был уверен, что это вы причастны к убийству, и не очень обращал внимание на то, что скажет хозяин гостиницы. А после того как нашли труп Кастелаки, лакея допросить не успели. Я, конечно, тоже дал маху, но был очень занят, ведь прибыл я в Феодосию со своей важной миссией, а дело со списком только тут возникло. Так вот, Борис Андреевич, послушайте мое предложение: возьмите-ка вы это дело на себя. Подите на пристань, расспросите капитана и обслугу «Пестеля», он как раз завтра прибывает. Поищите каких-нибудь следов Махарадзе, возможно, его кто-нибудь вспомнит. Выясните, куда он мог направиться после прибытия, что делал потом. Попробуйте восстановить весь его день. Что-то подсказывает мне, что если мы сумеем узнать, что делал Махарадзе в течение суток со второго по третье августа, то сможем и найти его убийцу. Ну так как, согласны? Обещаю, что после завершения этого дела не буду иметь к вам никаких претензий.

— Согласен, — пробормотал Борис. — Это в моих интересах.

Глава девятая