Батыева погибель

– Матильда, – голос Сергея Сергеевича сделался строгим, – не смей ругать человека ни за что ни про что. Ты же прекрасно знаешь, что если бы в ней была хоть капля враждебности, то ни я, ни твоя Птица не взяли бы ее в наш ближний круг, а скорее бы продали тевтонам в качестве будущей жены. Ее мать была даже не женой, а наложницей Баяна. Девушка какого-то далекого восточного племени, дочь князя или старейшины, которую схватили и бросили на ложе к верховному предводителю. Пятнадцать лет назад Асаль была зачата Баяном в злобе, грехе, ненависти и крови, и с тех пор ее жизнь была больше похожа на ад. Мать, свое единственное родное существо, она любила и жалела, а отца просто ненавидела за все зло, которое тот причинил ее матери. Так что она не аварка – кто угодно, только не аварка. Она сейчас пытается научиться быть русской, и все потому, что ваша Птица отнеслась к ней как родная мать, а все остальные повели себя как друзья, не обращая внимания на то, чем она отличается от нас.

Блиин!!! А Сергей Сергеевич у нас, оказывается, поэт. Смотрите, как красиво сказал, обязательно надо будет запомнить. Или мой бывший любимый просто сильно устал и оттого несет всякую поэтическую пургу? Говорят, что и так тоже бывает. Но меня все-таки беспокоила эта Асалька и все, что было связано с ее Призывом, и поэтому я продолжила свои попытки повлиять на ситуацию. Если я потерплю неудачу с Сергеем Сергеевичем, то тогда мне останется обращаться только к отцу Александру и его шефу Небесному Отцу, потому что Анна Сергеевна сейчас абсолютно невменяемая от материнского инстинкта, проявляемого в отношении маленьких остроухих лилиток, и кукла ее во всем поддерживает. Она у нас пусть и маленькая, но очень вредная. Хуже того говорящего попугая из анекдота.

– Сергей Сергеевич, – сказала я, – но эта Асаль хочет окрутить князя Глеба, младшего брата Александра Македонского…

– Не Македонского, а Невского, – поправил меня мой бывший возлюбленный, – Александр Македонский давно умер, между прочим, от какой-то тропической лихорадки.

– А, ну да, Невского… оговорилась я, – отмахнулась я от его замечания, – с кем не бывает. Самое главное, что она положила на этого Глеба свой глаз и собирается его увести…

– Куда она его уведет, Матильда? – с усталым вздохом спросил Сергей Сергеевич, – увести она его может только к нам и больше ни к кому, потому что все ее существование завязано именно на наше общество. Уж на что подозрителен герр Шмидт, но и он тоже поднял бы тебя на смех. Мне кажется, что они просто влюблены в друг друга своей первой щенячьей любовью и из этой любви может выйти как что-то хорошее, так и не очень. К тому же возможность поддерживать свой Призыв тоже идет ей в плюс, и мы должны сделать все, что бы эта Асаль навсегда осталась хорошим и достойным человеком.

– Сергей Сергеевич, – спросила я, – вы же чувствуете ее как свою Верную?

– Да, – ответил он, – и очень хорошо чувствую. Именно поэтому я спокоен в отношении ее верности и того, как она к нам относится, потому что в противном случае я буду первым, кто об этом узнает.

– А меня, – задала я следующий вопрос уже более тихим голосом, – вы тоже чувствуете как свою Верную?

– Да, – улыбнулся мой бывший любимый, а ныне просто приемный папочка, – и тебя я тоже чувствую. Вы с Асаль в этом плане чем-то очень похожи, наверное, потому, что вы с ней почти тезки.

– Сергей Сергеевич, а ведь может, мы настолько похожи, что я тоже смогу производить свой Призыв… – с робкой надеждой озвучила я свою мечту иметь ну хоть какие-нибудь, хоть малюсенькие, магические способности, – ведь мы же еще этого не пробовали, и у Асальки, насколько я понимаю, все получилось случайно… Ведь вы же хотели помочь сделать Призыв только Глебу и Александру…

– Для меня был важен только Александр, – сказал Сергей Сергеевич, решив, видимо, никак не комментировать первые слова моей тирады, – Глеб шел к нему только как приятное дополнение. Но получилось, то что получилось, ничего особенно страшного я ту не вижу. Асаль продолжает быть моей Верной, а значит…

– Вассал моего вассала не мой вассал, – быстро сказала я и вздохнула, – так говорила нам училка по истории. Если это верно, то вы не сможете влиять на ее Верных, только на нее саму.

– Так, – наш предводитель задумался, – вот этот момент надо будет проверить. Возможно, что даже в самом худшем варианте я буду иметь хоть какое-то влияние на Верных этой троицы, потому что, как говорится, я держал их за руку в то время, когда они привязывались к Александру, Глебу или Асаль, – тут он внимательно посмотрел мне в глаза, – что же касается тебя, девочка моя, то зачем тебе весь этот геморрой, когда в твоей голове раздаются непрошенные голоса? Кто-то стонет от боли, кто-то плачет от обиды, кто-то хочет есть, а кто-то в этот момент какает, отдавая этому делу всю свою душу. Жить в одиночестве куда комфортнее.