Батый

На поляну выехал всадник. Конь был горбоносый, с поджарым, как у борзой, животом. На нем была татарская сбруя в сердоликах с серебряными пряжками и пестрые переметные сумы. На коне сидел мальчик в большой шапке и заплатанном зипунишке, обтянувшем узкую грудь. Тонкие ноги в кожаных лаптях были вдеты в короткие татарские стремена. Сзади, вцепившись в хвост коня, плелся второй мальчуган.

– Го-го-го! – грохотали сторонники. – Вот так вояка!

– Да с ним попутчик идет, коня за хвост дерет!

– Давно ли под лавкой медведкой ползал?

– Вишь какого лихого воина нам бабушка прислала!

Юный всадник подъехал к сторонникам:

– Примите нас, люди добрые. Мы из татарского плена удрали!

– Молодцы, ребята!

– Иди, иди к нам, кирпатый! А это что за молодец за тобой плетется?

– Да Поспелка! Он из сил выбился… Мы вдвоем на коне ускакали, а теперь по очереди пешком идем.

– Садись к нам, ребята!

Мальчик сошел с коня, привязал его к елке и подошел к костру. Его темные глаза казались огромными на бледном, исхудалом лице. Мальчик взглянул на своего спутника и прыснул от смеха:

– Брось, Поспелка, нюнить! Спаслись – и ладно!

– А что они с Булаткой сделают?

– А мы его выручим!

– Да как же вы, ребята, из плена-то удрали?

– Сейчас расскажу. Только нет ли у вас, люди добрые, сена хоть клок – коня подкормить? Без него мы бы пропали!

– Чего захотел! Откуда мы тебе сена достанем? Да твои сумы за седлом, поди, сухарями набиты?

– А я и не знаю, что в сумах, они не мои!

– Сейчас посмотрим, что тебе татары подарили!

Сторонники подошли к коню, отвязали переметные сумы и распустили ремешки. Разостлав на снегу армяк, вытряхнули сумы. Оттуда посыпались: бабья панева, вышитая рубаха, серебряный кубок, несколько нательных крестов и три цветных узелка. В одном оказались золотые и медные серьги, в другом – горсть монет, черных и серебряных, в третьем, побольше, – мелко накрошенные сухари.

– Вот это тебе впрок! – воскликнули сторонники. – Хоть мало сухарей, все же коня спасешь!

– Братцы, соколики! Да что ж это! Изверги вместе с серьгами у девок уши отрезали!

Мужики вскочили и стали передавать друг другу серьги:

– Ну, мы им это припомним! Где они, воры, разбойники? Откуда вы прибежали, ребята?

Мальчики присели к костру и стали рассказывать быстро, захлебываясь, перебивая друг друга:

– Мы из Владимира. Татары подожгли город. Мы втроем бежали в лес, хотели к сторонникам пробраться… Нас поймали татары из отряда Бай-Мурата – злые что звери! Они поволокли нас на арканах. У них много пленных. Есть не дают, таскают за собой со связанными руками. В Ярустове татары нашли бочонки вина и браги и все перепились. Они заснули, а мы с Поспелкой перегрызли ремни, подползли к коню Бай-Мурата и ускакали. Жаль, Булатку выручить не могли!..

Поднялся Ваула:

– Братцы! Ярустово недалеко, я туда тропу знаю. Идем!

Сторонники зашумели:

– Верно! Может, разбойники еще опохмеляются…

– Нам со Звягой там каждый пень знаком, – добавил Ваула. – Мы вас проведем!

– Идем, идем! – И сторонники стали быстро собираться.

– Поспелка! Пошли Булатку выручать! – вскочил шустрый мальчуган.

– Молодец, кирпатый! Да как звать-то тебя?

– Меня-то? Прокудой зовут.

– Что? Прокудой? Да ты девчонка, что ли?

– А то кто же? – засмеялся курносый мальчуган, сдернул меховую шапку и лихо тряхнул русыми косами.

Вскоре отряд сторонников потянулся гуськом в сторону Ярустова. Впереди шел Ваула, за ним Прокуда и Поспелка. Муку и немногие пожитки сторонники нагрузили на татарского коня, которого вел за собой Звяга.

Глава третья «Аман!..»

Полная яркая луна светила с беззвездного неба. Быстро набегали мелкие облака. Словно зацепившись за луну, они закрывали ее на мгновение и летели дальше.

Ваула озабоченно покачал головой.

– Скоро пурга будет! – сказал он шагавшему рядом бородатому стороннику.

– Заметель подымается! – отозвался тот.

– Пурга нам на руку, – сказал Звяга. – Татары, поди, в избы забились, нас и не заприметят.

Облака закрывали луну, и лес тогда сразу окутывался густой тенью и сумраком. Сторонники медленно продвигались вперед, гуськом, держась близко друг к другу. Передние шли на лыжах, пешие упорно шагали за ними, проваливаясь по колено в глубокий снег.

– Тесней, соколики! Шагай дружнее!..

Пурга разыгралась внезапно. Лес вдали начал гудеть, завыли верхушки вековых сосен и елей. Ветер проносился с пронзительным свистом, подхватывал вороха рыхлого снега и засыпал им сторонников.

Вскоре отовсюду послышался непрерывный гул, треск ломавшихся сучьев и грохот падающих деревьев.

– Не отстава-ай! – кричал Звяга.

Идти становилось все труднее. Колючий снег обжигал лицо. Ветер валил с ног, захватывал дыхание.

– Эй, со-ко-лики!.. Не отстава-ай!.. – глухо доносились перекликающиеся голоса.

Сторонники шли долго, упорно пробиваясь сквозь бурю, боясь отстать. Знали, что гибель ждет того, кто затеряется в лесу.

Наконец передовой Ваула сказал:

– Теперь пойдем тише. Ярустово близко…

Сквозь свист ветра донеслись злобные голоса собак. Они не тявкали привычным ночным лаем, а заливались яростно, не умолкая ни на мгновение, хрипя и давясь, точно чуя врага.