Батый. Хан, который не был ханом

Самые первые побуждения природы ничуть не противоречат войне, даже, напротив, скорее ей благоприятствуют. Самая цель войны — сохранение в неприкосновенности жизни и членов тела, сохранение и приобретение вещей, полезных для жизни, — вполне соответствует первым побуждениям природы; и если ради этого окажется необходимым прибегнуть к силе, то это никоим образом не противоречит первым побуждениям природы, поскольку даже отдельные животные наделены-от природы достаточными силами и средствами, чтобы обеспечить себе самосохранение…

Г. Гроций. О праве войны и мира

О монгольском походе на Русь написано очень много — пожалуй, это наиболее широко освещенный эпизод из биографии Бату. Правда, большинство отечественных исследователей при описании «Батыева нашествия» используют сведения русских летописей, самая ранняя из которых, Лаврентьевская, была составлена лишь в 1377 г., а многие последующие летописцы опирались на ее сведения. И хотя исследователи полагают, что многие материалы летописных сводов ХIV-ХVI вв. взяты из более ранних, не дошедших до нас летописей, составлявшихся непосредственно после нашествия [Приселков 1996, с. 137, 142; Рудаков 2000,с. 136-140], сегодня уже очень трудно отделить сведения, записанные со слов современников событий, от «наслоений» авторов последней четверти XIV в., когда на Руси стали доминировать антиордынские настроения. Г. М. Прохоров доказал, что в Лаврентьевской летописи текст, посвященный походу Бату на Русь, стерт, и поверх него написан другой, представляющий собой литературные штампы батальных сцен Х1-ХII вв. [Прохоров 1972, с. 94-101; ср.: Гумилев 19926, с. 140]. Ценность последующих летописей, создававшихся на основе или под влиянием Лаврентьевской, как источников по истории «Батыева нашествия» не так уж велика. Однако только в последние годы исследователи монгольского нашествия на Русь начинают более критически оценивать сообщения летописцев [см.: Рудаков 2000, с. 135-136; Кривошеее 2005, с. 265-266]. Кроме того, авторы, исследующие монгольское нашествие на Русь, нередко считают достоверными источниками литературные памятники, которые не только были созданы в ХV- ХVI вв., но и носят ярко выраженный фольклорный или эпический характер. Наиболее характерный пример тому — попытка историков восстановить события войны Бату с Рязанским княжеством на основании «Повести о разорении Рязани Батыем», которую следует рассматривать как литературный памятник, но ни в коем случае не как исторический источник. Историчность содержания «Повести» подверг сомнению еще в 1880-е гг. Д. И. Иловайский [Иловайский 1884, с. 82-85].

Принимая во внимание вышесказанное, полагаю, что при исследовании роли Бату в походе на Русь следует соотносить летописные сведения с информацией иностранных источников. Отдельные сведения о «русской кампании» Бату содержат отчеты венгерского доминиканца Юлиана, отчет папского посланца Иоанна де Плано Карпини, «История» Фомы Сплитского, «Сборник летописей» Рашид ад-Дина, «Юань ши», а также некоторые более поздние сочинения — «Трактат о двух Сарматиях» Матвея Меховского, «Чингиз-наме» Утемиша-хаджи, «Записки о Московии» Сигизмунда Герберштейна, «Родословное древо тюрков» Абу-л-Гази. Кроме того, следует принять во внимание сведения Ипатьевской летописи, которая была составлена на рубеже XIII-XIV вв. в Южной Руси, и ее авторы не испытали влияния северо-восточной летописной традиции; не удивительно, ее сведения о «Батыевом нашествии» имеют существенные отличия от большинства других сохранившихся летописей [см.: Шахматов 1908, с. 137; Лурье 1976, с. 72-75; Феннел 1989, с. 117].

§ 12.1. Поход в Северо-Восточную Русь