Батый. Хан, который не был ханом

от каана — битикчи Куридзй,

от Чагатая — Икмолчин Тайчутай,

от Бату — Суку-Мулчитай,

от Тулуй-хана по приказанию Соркуктани-беги отправился Илджидай.

Упомянутые эмиры отправились и во всех областях и странах по долготе и широте земного пояса установили ямы» [Рашид ад-Дин 1960, с. 36]. Как видим, Бату в качестве главы одного из улусов империи и особенно как лицо, наиболее заинтересованное в том, чтобы поход состоялся, принимзл активное участие в этих мероприятиях наравне с самим великим ханом, Чагатаем и Соркуктани — вдовой Тулуя, главой семейства Тулуидов. Это позволяет сделать вывод, что Бату в середине 1230-х гг. уже прочно занял равное положение среди других улусных правителей.

Завершающим этапом подготовки к походу стал сбор войск. Указ Угедэя гласил: «Старшего сына обязаны послать на войну как те великие князья-царевичи, которые управляют уделами, так и те, которые таковых в своем ведении не имеют. Нойоны-темники, тысячники, сотники и десятники, а также и люди всех состояний, обязаны точно так же выслать на войну старшего из своих сыновей. Равным образом старших сыновей отправят на войну и царевны, и зятья» [Козин 1941, § 270]. Таким образом, в поход отправлялся один человек от каждой семьи подданных великого хана. Для сравнения: например, на завоевание Багдадского халифата великий хан Мунке спустя два десятилетия отправил только двух воинов из каждого десятка из всех улусов Монгольской империи [Рашид ад-Дин 1946, с. 23]. Джувейни, склонный, как и все персидские авторы, к метафорам и речевым изыскам, говорит о войсках, собравшихся на границе Волжской Булгарии: «В пределах Булгара царевичи сошлись. От множества их войск земля содрогнулась, и даже дикие звери изумились численному превосходству и шуму их войск» [цит. по: Арсланова 2002, с. 161].

Венгерский миссионер Юлиан, побывавший в Булгарии уже после ее завоевания в 1237 г., сообщил более определенные сведения о численности монгольских войск: «В войске у них с собою 240 тысяч рабов не их закона и 135 тысяч отборнейших [воинов] их закона в строю» [Юлиан 1996, с. 31]. Однако к его цифрам следует отнестись критически. Есть основания предполагать, что они — не что иное, как отражение весьма распространенного в то время в христианском мире пророчества о «царе Давиде, внуке пресвитера Иоанна», который должен был прийти из Индии и помочь Христианам в борьбе с мусульманами. Цифры такого же порядка названы в донесении архиепископа Акры Жака де Витри и в сообщении папского легата Пелагия, отправленных в Рим в 1221 г.: в этих посланиях содержалось сообщение о победе «царя Давида» над мусульманами. Так, например, Жак де Витри писал, что «царь Давид собрал огромное войско, и вместе с ним были шестнадцать могущественных мужей, один из которых имел под своим началом сто тысяч человек, другой —двести тысяч или чуть меньше, а то и чуть больше...» [Яков де Витри 2004, с. 149]. Вполне вероятно, что реальной основой для этого сообщения послужили ухи о победах Чингис-хана в Хорезме, но еще более несомненно, что авторы желали ободрить участников V крестового похода, который в 1221 г. был в самом разгаре [Альбрик 2004; Яков де Витри 2004; ср.: Гумилев 1992а, с. 135-137]. Не исключено, что сообщения Жака де Витри и Пелагия были известны и Юлиану, который, не имея возможности узнать реальную численность монгольских войск, назвал числа того порядка, которым в то время было принято оперировать в Европе, говоря о таинственных армиях, идущих с Востока.

Любопытно, что число, названное Юлианом, 135 тысяч, признают и современные исследователи, иногда округляя его до 140-150 тысяч [Вернадский 2000, с. 57; Каргалов 1967, с. 75; Черепнин 1977, с. 192]. Например, В. Б. Кощеев не только принимает информацию Юлиана, но и проводит параллель между его данными и информацией Рашид ад-Дина о том, что войска Монгольской империи составляли 129000 человек. Ничтоже сумняшеся, В. Б. Кощеев все эти войска «отправляет» в западный поход, совершенно упуская из виду, что одновременно с походом на «Булгар, Ас и Рус» Угедэй начал новый этап китайской кампании — простив империи Южная Сун, предпринял вторжение в Корею и Тибет. Кроме того, исчисляя войска монгольских улусов, В. Б. Кощеев, опираясь на сведения Рашид ад-Дина, оперирует количеством войск, выделенных Чингис-ханом сыновьям в 1207-1208 гг. (по 4 тыс. человек от улусов Джучи, Чагатая и Угедэя), совершенно игнорируя раздел империи 1224 г. и вхождение в империю областей Хорезма, Кипчакской стерпи, Ирана, из населения которых также набирались войска [Кощеев 1993, с. 131-135].