Батый

Церемонию поставления великого хана красочно описал Рашид ад-Дин. На реку Керулен вместе с Бату прибыли и многие из его братьев — Орда, Шибан, Берке, Беркечар, Тука-Тимур, Тангут. В течение трёх первых суток все были заняты «удовольствиями, собраниями и развлечениями». Затем состоялась сама церемония. «Все сняли с головы шапки и перекинули пояса через плечо… Чагатай-хан взял Угедей-каана за правую руку, Тулуй-хан за левую руку, а дядя его Отчигин за чресла и посадили его на каанский престол. Тулуй-хан поднёс чашу, и все присутствующие внутри и вокруг царского шатра девять раз преклонили колена и провозгласили здравицу державе с восшествием его на ханство, и нарекли его кааном. Каан приказал представить богатства сокровищниц и оделил каждого из родных и чужих, соплеменников и воинов соразмерно своему великодушию. И когда он кончил пировать и дарить, то приказал, согласно их обычаю и правилу, последующие три дня раздавать пищу ради души Чингисхана. Выбрали сорок красивых девушек из родов и семей находившихся при нём эмиров и в дорогих одеждах, украшенных золотом и драгоценными камнями, вместе с отборными конями принесли в жертву его духу». Впоследствии при жизни Бату подобные церемонии будут проходить ещё дважды или трижды. Но сам он, даже оказавшись старшим среди наследников своего деда, решительно откажется взойти на престол великого хана.

Став главой отцовского улуса, Бату, однако, не обладал всей полнотой власти и вынужден был делить её с братьями, и прежде всего со своим старшим братом Ордой. «При жизни отца и после него», пишет Рашид ад-Дин, Орда «был весьма уважаем и почитаем». Он «был согласен на воцарение Бату, и на престол на место отца именно он его возвёл». Но в ярлыках, которые писались на имя братьев, имя Орды ставилось выше, чем имя Бату. Более того, старшему из братьев досталась и основная часть отцовского войска. «Бату, который отличался проницательностью, правосудием и щедростью, сделался наследником царства отцовского, а четыре личные тысячи Джучиевы… составлявшие более одного тумана (десяти тысяч. — А. К.) живого войска, находились под ведением старшего брата Хорду (Орды. — А. К.)», — читаем в сочинении младшего современника и протеже Рашид ад-Дина Ибн Фазлаллаха, получившего почётное прозвище Вассаф-и-хазрет («панегирист его величества»), или просто Вассаф¹⁶. Были разделены и земли: Бату ведал «правым крылом», то есть западной частью улуса, а Орда — «левым», то есть восточной, совпадавшей с коренным юртом отца. При этом из отошедших ему владений Бату должен был наделить и большинство своих братьев (а у Джучи, по некоторым сведениям, было до сорока сыновей). Исследователи справедливо полагают, что завоевания Батыя в Европе не в последнюю очередь объясняются его желанием увеличить собственные владения, завладеть землями, которые принадлежали бы ему лично, которые он мог бы оставить своим наследникам и на которые другие представители рода не могли претендовать. И, как мы знаем, ему это вполне удалось.

Улус Джучи превосходил размерами прочие улусы Монгольской империи. Он был изначально обращён на запад — принадлежал «правой руке», по выражению монгольских хроник того времени. Чингисхан включил в него земли завоёванного им Хорезма, верховьев Сырдарьи, части Семиречья и Прииртышья, восточные области Дешт-и-Кипчак — великой Половецкой степи, — доходившие до Волги (Итиля), а также все те территории к западу от Волги, которые ещё не были завоёваны монголами. А потому улус не имел границ на западе. Он простирался до крайних пределов мира, охватывая земли тех народов, о которых монголы знали, и даже тех, о которых им только предстояло узнать. По-видимому, монгольский обычай требовал, «чтобы степень отдалённости удела каждого сына соответствовала его возрасту, — писал по этому поводу В. В. Бартольд. — Джучи, как старший сын, получил самый отдалённый удел; после расширения пределов империи к нему и его потомкам перешли все монгольские завоевания на крайнем северо-западе, “до тех мест, куда доходили копыта татарских коней”»¹⁷.

Решение о походе на запад было принято ещё Чингисханом, но Джучи — то ли из-за болезни, то ли по каким-то иным причинам — так и не приступил к завоеваниям на этом направлении. Приняв власть над империей монголов, Угедей подтвердил отцовское распоряжение. На том же курултае 1229 года он, посоветовавшись со старшим братом Чагатаем, принял решение продолжить военные действия, «не законченные ещё при его родителе, Чингисхане». В первую очередь речь шла о завоевании Китая, а также о продолжении войны с сыном хорезмшаха Мухаммеда Джелал ад-Дином, бежавшим от монголов сначала в Афганистан, а потом в Иран, Азербайджан и Грузию и много и успешно воевавшим с ними (он будет окончательно разбит и погибнет в 1231 году). Но одновременно с этим Угедей объявил о выступлении в поход против «северных стран», ещё не покорившихся монголам, «Бату, Бури, Мунке и многих других царевичей».