База 211

Да, Сэм старался не думать, запретил сам себе. Неразрешимый вопрос из разряда «есть ли численное выражение у бесконечности?». Но все же нечто, подспудно зревшее в нем и не дававшее покоя, однажды вышло наружу. Когда совсем уж стало невтерпеж. И Сэм в один прекрасный день, вернее, в одну вполне обыденную ночь, принял решение. Насколько оно случится для него роковым, да и не только для него, он не знал и даже предположить не мог. В глубине своей души он не слишком отличался от безвременно и трагически погибшего Вилли Бохмана, разве что совал голову в пасть льву, предварительно высчитав мощность его челюстей и силу укуса. И то приблизительно.

10

Вот острохвостый зверь, сверлящий горы,

Пред кем ничтожны и стена, и меч;

Вот, кто земные отравил просторы.[19]

– И что собираешься делать? – спросил Марвитц из-за его плеча.

– Скоро узнаешь, – ответил ему Сэм, снаряжая Разведчика в дорогу.

– Чего там знать! Решил сунуть голову в «драконью нору»? Одну дурную башку уже закопали. Теперь, стало быть, твоя на плечах сидит плохо? – Марвитц неодобрительно засопел.

– А там, правда, дракон? – заинтересовалась Тили, сидевшая рядом на нарах с каким-то шитьем; от захватывающего предположения ее бросило в дрожь, и она укололась. Ойкнула.

– А правда, что коммунисты не верят в сказки? – вопросом на вопрос ответил Сэм. – Или только в Бога?

– Наука точно доказала, что Бога нет! – упрямо повторила старую песенку Тили, слегка обидевшись, что так и не получила сведений о правдоподобности дракона.

– Ну-ка, ну-ка! Если ты при мне хотя бы отчасти воспроизведешь сие доказательство, клянусь: немедленно запишусь в атеисты! – Сэм вроде и шутил, но в действительности все выглядело не так-то просто. Незнамо как, но в последние дни он умудрился закрепиться на позициях школьного ментора, внушающего глупой детворе азбучные, но от этого все равно малопонятные истины.

– Бога нет, потому что бытие определяет сознание, – сообщила ему Тили чуть ли не единственное теоретическое положение, усвоенное кое-как еще на школьной скамье.

– А что такое бытие? – терпеливо задал наводящий вопрос Сэм. Он счел за лучшее следовать ироническому методу Сократа, иначе разговаривать с русской упрямицей было бы бесполезно. О Сократе же девушка знала лишь то очевидное обстоятельство, что был он, кажется, древний, а может, не очень древний грек.

– Что? Ну, это… То, что можно потрогать руками, – осторожно ответила Тили.

– Радиоволны нельзя потрогать руками, стало быть, их нет? – с самым серьезным видом осведомился у нее Сэм. И попросил: – Закрой глаза.

Тили послушно зажмурилась что было сил. Игра ей начинала нравиться.

– А теперь скажи, где ты есть? Представь, в какой точке своего тела сейчас находишься именно ТЫ. Голова, рука, нога, а может, ухо? – вкрадчиво произнес Сэм. – Нет? Тогда мысленно представь Луну. Может, ты на Луне? Или на Кассиопее. Это звезда такая. Или летишь с огромной скоростью по небу? Так где же все таки ТЫ?

– Я не знаю, – растерянно ответила Тили, но так и не открыла глаза.

– ТЫ нигде, и тем не менее ты есть. Хотя ты не рука, не тело, не голова, ты везде и ни в какой определенной точке. Получается, бытие не всегда можно потрогать руками. И даже порой нельзя обозначить ему определенное место. Поэтому место – суть пространство, которое всегда больше материи. Потому что первое содержит в себе второе, а не наоборот. Ты можешь представить абсолютно пустое пространство? Конечно, можешь! Но вот ощутить его не получится. Хотя именно в нем ты перемещаешься. А знаешь ли ты, что в мире есть простые частицы, совсем не имеющие массы покоя? Фотоны, например. Ты не знаешь, что такое масса покоя? Эти крохотные элементы перестанут жить, если когда-либо остановятся. Теперь понятно?

– Все равно. Материя – объективная реальность, – Тили открыла наконец глаза, произнося вторую заповедь, выученную в школе.

– Конечно, реальность. Но что подчиняет себе материю? Физический закон. А откуда, по-твоему, взялся он? – спросил Сэм и отвернулся, чтобы, упаси бог, не улыбнуться.

– Как откуда? Произошел из материи! – гордо ответила закоренелая материалистка Сэму, словно неразумному несмышленышу.

– Ничто не может взяться из ниоткуда! Закон сохранения… Стало быть, вселенский порядок либо уже был в самой материи, либо кто-то внес со стороны. Во втором случае все ясно. А вот в первом? Тогда получается, материя изначально обладала разумом, да еще каким! Я бы сказал, Высшим Разумом! А что такое Бог как отчасти не самый Высший Разум, дающий закон. Я правильно рассуждаю?

– Ну, наверное. Только это сказки: про Адама и про райский сад. Я не верю. Людей на земле во-он сколько умерло и еще сейчас живет. Как они все могли родиться от одного человека? – в голосе Тили на сей раз прозвучал подлинный интерес.