База 211

– Это хорошо. Потому что ждать более нельзя. «Швабия» не пришла и точно уже не придет, – тут-то гауптштурмфюрер замолчал, надо же, чуть ли не в растерянности. – Как бы то ни было, вы должны знать. Но приготовьтесь, сведения неутешительные. Бруно поймал целых две радиостанции. Не удивляйтесь, об этом, наверное, без устали наши враги кричат на всех частотах.

Вернер почуял уже скверное дело, хотя не слишком удивился. За последнее время мало чего хорошего ожидал он от мира и его пространств, и от жизни вообще. Так бывает, поселится в тебе неблагое предчувствие, и никуда от него не денешься. Уже даже начинает хотеться, чтобы несчастье, наконец, сбылось, только бы мучить перестало. Но Хартенштейн был все-таки человек военный, капитан кригсмарине, и оттого плохие новости надлежало ему слушать с достоинством. Он выпрямился на стуле, пускай на ветхой канцелярской развалине подобный маневр осуществить было непросто, выкатил колесом грудь, словно демонстрировал награды, лицо сделал каменное и губы сжал в одну тонкую ниточку.

– Я готов, – известил он гауптштурмфюрера.

Ховен, против обыкновения, не съязвил, наоборот, поведение капитана его будто бы привело в должное равновесие, он тоже стал вдруг парадно серьезен.

– Мельбурнское радио. Самый полный сигнал удалось поймать, – Лео не выдержал, глотнул слюну, оскалился сам на себя за слабость. – Группы наших армий под Сталинградом более не существует. Котел закрылся, полная капитуляция. Маршал Паулюс предположительно погиб. Это катастрофа, капитан.

И более ничего не сказал. А Вернер понял, отчего не придет «Швабия». Не до «Швабии» сейчас, не до жалкой базы во льдах, когда земля начинает гореть под ногами. Интересно, как там ребята? Как папа Дениц? И отчего в голову лезет разная чепуха, если тебе сообщают нечто, по-настоящему страшное?

– Не сегодня завтра развернутся во всю проклятые союзники. Им теперь с руки будет помогать России. Но может, великая Германия еще оправится. Фюрер с нами и в Италии дуче, и можно в случае чего надавить на генерала Франко, – Лео размышлял как бы про себя.

Да что толку, за девять королевств сидя, перебирать чужое просо? Это он от беспомощности, понял Вернер. А вслух спросил:

– Я должен выполнить какое-то особенное задание?

– Да, должны, капитан. Но, по чести сказать, ничего особенного в нем не предвидится. Сделайте вашу работу, исполните до конца ваш долг. А долг – на войне. Вот туда и отправляйтесь. Берите лодку, экипаж и тех, кто пожелает присоединиться к вам. Насильно на базе я более никого не удерживаю. Расстреливать сейчас глупо. Да и не дезертирство это – спешить на помощь рейху. Чем скорее уйдете в море, тем лучше. Но есть одно поручение…

Ховен замолчал на некоторое время, капитан Хартенштейн ему не мешал. Впрочем, тишина меж ними длилась недолго.

– Послушайте, капитан. Навигация еще возможна. И возможно успеть. Как вы понимаете, я намерен остаться на базе. Я и мои ребята. – Кого Лео имел в виду под своими ребятами, не было необходимости подробно объяснять. – Поймите, жалко же бросать так все. Нам бы только один конвой. Самый скромный. Немного топлива, немного еды. Я даже не прошу о продолжении стройки, не ко времени. Я понимаю. Но сам отсюда никуда не уйду. Моего задания никто не отменял, и приказа покинуть базу 211 я от рейхсфюрера не получал. А вы проследите за передачей секретного пакета, он будет поручен моему человеку, и если удастся, объяснитесь на словах… Еще можно успеть, – очень тихо и обреченно снова повторил Лео.

– Ховен, это же глупость! Вы перемрете здесь! Ведь скоро полярная зима! – изумленно воскликнул Вернер и посмотрел на гауптштурмюрера, как на диво. – Кому это надо?

– Мне надо. И моим ребятам надо. А может, и еще кому. Не перемрем. Как-нибудь перебьемся. Если вы успеете. Топливо пока есть, продукты тоже. Вам с собой много не потребуется?

– Забирайте все, что осталось. Нам лишь бы на неделю. А там, бог даст, ограбим проходящего коммерсанта. Мало ли торговых по морям шастает? – Вернер все никак не мог прийти в себя. – Только если не успеем? Вы год не продержитесь. Что у вас есть? Четырехместный катер? Его мощности и до Огненной Земли не хватит, даже если взять на борт максимальный запас горючего. Будете строить плоты? Да тут по зиме ледокол не пройдет, я знаю. Сам я в лето, в приличную погоду, еле до вас добрался!

– Ничего. Есть еще бункеры в пещере. Там кое-какой неприкосновенный резерв. Что же, в случае чего придется прикоснуться. В «секретной» нет, по крайней мере, ветра, и у воды теплей.

– Вы что, не слышали? О том, что произошло с Бохманом и Смитом? Еле ноги унесли. Вроде бы магнитная аномалия, – переходя на шепот, напомнил Хартенштейн. – Сейчас у Линде отлеживаются.

– Вот заодно и разберусь, что там за аномалия такая, – и Ховен оставил вопрос с открывшимся новым тоннелем в стороне.