База 24

– Четыре, – ответил Леман. – И главное, ни с того ни с сего. Сижу рулю, и вдруг фонтаны воды впереди. Потом сзади и, наконец, прямо по мне… Левый движок как поперхнулся и маслом меня уделал.

– Может, ты их чем спровоцировал?

– Как Петер? – грустно улыбнулся Леман.

– А как провоцировал Петер? – тут же поинтересовался Джуз.

– Он голый зад показывал.

– И что?

– Ему свои сказали, чтобы прекратил. Зачем солдат лишний раз дразнить.

– В любом случае надо предупредить наших, – сказал Квасневский. – Чтобы зигзаг какой-нибудь изображали. – Взявшись за рацию, он связался с лагерем. – Але, Дрозд, это Квасневский. Мы тут скутер Лемана на буксир хотим взять, так что скоро нас не ждите.

– А что со скутером?

– Лемана обстреляли с четвертого опорного. Четыре попадания. Не знаю, с чего это солдаты начали выкидывать такие фокусы, но предупредить всех надо.

– Понял тебя, Квасневский. Буксируйте. Ждем.

Квасневский выключил рацию и сказал:

– Ну, на твое счастье, буксировать эту телегу нам разрешили. Ищи кусок троса.

– Страховочный линь сгодится?

– Сгодится. Мы его втрое скрутим, и сгодится.

Квасневский и Леман быстро сцепили оба скутера, а затем погрузились на исправное судно.

– Поехали, – сказал Квасневский и запустил двигатели. Его скутер мелко затрясся, вытягивая из воды полузатопленного собрата, а потом стал медленно разгоняться.

112

К лагерю они прибыли уже в темноте. Возле длинного дощатого причала стояло не менее тридцати скутеров, и большая их часть была Квасневскому незнакома.

– Ты смотри, сколько гостей понаехало, – сказал он. Затем они с Леманом стали привязывать к причалу подбитое судно, чтобы за ночь оно не опустилось на дно.

Джуз и Ранкер попрощались с рулевыми и по мосткам пошли к берегу.

У выхода с причала стояли двое часовых.

– Чего это так обложили-то? – спросил у них Джуз.

– Так съезд у нас. Вы разве не знали? Большие люди собрали всех командиров с междуречья, – похвастался осведомленностью один из часовых.

– И чего тут охранять, – пожал плечами Джуз, когда они с Ранкером шли по тропинке к лагерю. – Территория тут не правительственная, поэтому не вижу причин волноваться.

– Ну, солдат сюда, конечно, не пошлют и штурмовики не натравят, но есть еще СБ – служба безопасности. Вот они не обязаны соблюдать никаких границ.

По территории лагеря, словно в день рождения генерала Тильзера, шлялось много народу. Пьяных не было – в будни пить запрещалось, однако не всем. Стоявшие возле палатки команданте гости были немного навеселе. Время от времени мимо них проходил повар команданте Ферро с подносом в руках. Чуть дальше, возле стендов со свежими газетами, стояли несколько бойцов и спорили о том, как скоро начнется настоящее наступление. То, что оно непременно начнется, знали все, но о сроках каждый имел собственное представление.

– Я полагаю, – говорил один из них, бородатый, – что ударить нужно в сезон дождей. Когда сыро, солдаты теряют хватку…

– Нет, ты не прав. Ночью нужно. Сделать катапульту, я такую в цирке видел, в Свазиленде, и р-раз – перелетать через мины.

– Это ты глупость говоришь, – возразил бородатый. – Здесь тебе не цирк…

Когда Джуз и Ранкер пришли в свою палатку, остальные восемь их соседей, по случаю совещания у Ферро, бездельничали. Один слушал радио, еще трое просто спали. Четверо резались в карты, проигрывая только вчера полученное жалованье.

– Эй, Хельмут! Не жалко проигрывать вторую подряд получку? – спросил Ранкер, вешая на гвоздь в столбе свой автомат. – Прошлый месяц ты собирал окурки и мылся без мыла.

– А наплевать, – ответил Хельмут, отчаянно шлепая картами по куску фанеры, который заменял стол. – Скоро начнется наступление, мы захватим власть и сразу отменим деньги. Эти бумажки никому не будут нужны, так к чему их копить? А так я хоть удовольствие получу…

– Думаешь, деньги отменят? – спросил боец, который слушал передачу коммерческого радио.

– Не думаю, а знаю. Это генерал Тильзер писал во втором томе собрания сочинений.

– Это он про будущее писал. Мы к тому времени уже состаримся, если, конечно, переживем эту войну.

– Все равно их отменят, – стоял на своем Хельмут. Ему сдали карты, и это была худшая сдача за всю неделю. Он швырнул их на стол, чем вызвал смех других игроков.

– Говорят, четвертый опорный собираются захватить каким-то обманом, – важно сообщил Джуз. – А обман – это уже из области, так сказать, этики.

– А пошел ты в задницу со своей этикой! – воскликнул Хельмут, который снова проиграл. – Все, что хорошо для революции, – этично. А ты, Баджо! – Хельмут ткнул пальцем в самого везучего игрока. – Ты сволочь и стяжатель! Когда мы победим, я сдам тебя в руки революционной полиции. Получишь, сволочь, по заслугам.

113

Куривших у выхода полковников снова позвали за стол, поскольку из Свазиленда, наконец, прибыл долгожданный гость – представитель политического крыла армии генерала Тильзера.

– Мистер Анибал Грин! – громко объявил команданте Ферро, игравший роль радушного хозяина.

Нового гостя и двух прилетевших с ним широкоплечих блондинов поприветствовали аплодисментами.