База-500: Ягдкоманда

— О чем ты говоришь?! — поразился я. — Из внутренней тюрьмы человек может попасть либо в концлагерь, либо на тот свет — но никак не в спецподразделение СС!

— Ну почему же! — невозмутимо возразил Раймлинг. — Допустим, член СС совершает преступление и попадает в тюрьму. Он подлежит суду СС, но гестапо подозревает политические мотивы и тогда подследственного переводят в ведение гестапо, обычно в нашу внутреннюю тюрьму. Следствие не устанавливает политических мотивов в его преступлении, да и преступление по сути мелкое, на грани с проступком. Тогда его дело решается обычным приказом рейхсфюрера или его заместителей. Рейхсфюрер личным приказом отправляет его искупать вину на фронт — вот и все! Скорее всего, так оно и было. Поэтому человек попал на фронт из РСХА, хотя не состоял там на службе. Правдоподобная история?

— Довольно правдоподобная, — согласился я. — Но насколько она реальна?

— А это уж твое дело, разбираться дальше! — засмеялся Раймлинг.

— Спасибо, дружище! — поблагодарил я и положил трубку.

Итак, Раймлинг порекомендовал искать следы Хедера во внутренней тюрьме гестапо. Но как подобраться к тюремной картотеке? Внутренняя тюрьма находилась в ведении канцелярии IV управления. Но не обращаться же мне лично к Мюллеру или начальнику канцелярии СС-штурмбаннфюреру Пиперу!

Так, а как там поживает мой старый знакомый гауптштурмфюрер Краус? Надо бы его навестить.

* * *

Следующим утром я взял бутылку французского коньяка и направился в кабинет заместителя начальника внутренней тюрьмы РСХА СС-гаутштурмфюрера Эрнста Крауса.

Я знал Крауса еще в те времена, когда он был заместителем начальника охраны концлагеря Дахау: я часто заезжал туда, подбирая людей для работы по операции «Марьяж». Потом Крауса перевели в заместителем начальника внутренней тюрьмы на Принц Альбертштрассе, и он был рад встретить здесь земляков.

Краус оказался на месте и с удивлением воззрился на меня.

— Хайль Гитлер! — отсалютовал я ему бутылкой коньяка.

— Хайль, Генрих! — обрадовано заорал Краус, хлопая меня по плечам. — В цивильном костюме… Ты к нам в отпуск? Или снова работаешь в центральном аппарате?

— Нет, просто решил отдохнуть в одной из отдельных камер, — усмехнулся я. — Надо поправить нервы после фронта, а у тебя здесь тихо… и работают прекрасные массажисты.

Краус загоготал и от избытка чувств хлопнул меня по плечу. Он относился к категории жизнерадостных тюремщиков и любил веселые шутки. Правда, эти шутки не всегда нравились его подопечным.

— Для тебя подберу самую удобную и тихую камеру со всеми удобствами! — подмигнул он и покосился на бутылку.

— Ты сейчас свободен? — спросил я.

Вместо ответа Краус запер дверь кабинета и выставил на стол два стакана.

— Вы там, на фронте, наверное, думаете, что мы тут в тылу жируем и пьянствуем, — сказал Краус, наливая коньяк. — А ведь это не так, совсем не так. У нас тут по горло работы. А вот ты, я вижу, отличился в боях!

— Да, моему батальону пришлось туго, — ответил я, пригубив коньяк. — Поварился в Демянском котле вместе с дивизией Айке. Кстати, однажды вместе с пополнением ко мне прибыл парень из ваших… служил в охране внутренней тюрьмы.

— Да? — удивился Краус. — А ты ничего не путаешь? Из наших никого не отправляли на фронт. Как его звали?

— Хедер. Обершарфюрер Вильгельм Хедер, — ответил я.

Краус выпучил на меня глаза, потом расхохотался. Отсмеявшись, он сказал:

— Я отлично помню этого парня! Только он не служил в нашей охране. Я служил с ним в охране концлагеря Дахау. Он был тогда рядовым, СС-манн. А потом, когда формировалась дивизия «Тотенкопф», он попал служить туда.

— И ты его с тех пор не видел? — осведомился я.

— A-а… это самое интересное! — самодовольно воскликнул Краус, подливая коньяк в стаканы. — Забавная история, тебе стоит послушать! В общем, где-то в конце февраля к нам доставили заключенного из Дахау. Числился он непосредственно за Гейдрихом.

— Подожди, он же служил в дивизии «Мертвая голова», — напомнил я. — Как же он оказался в Дахау?

— А он сам мне поведал о своем горе — так просто цирк! — отозвался Краус, давясь от смеха. — В общем, этот бравый вояка чувствовал себя на фронте не в своей тарелке. И однажды обратился с рапортом о переводе его на службу обратно в охрану Дахау в связи с резким ухудшением здоровья. Рапорт попал к Айке, и тот отправил Хедера на медицинскую комиссию. Врачи написали в медицинском заключении, что Хедер абсолютно здоров. Айке прочитал заключение и собственноручно написал на рапорте: «Просьбу удовлетворить, отправить обратно в Дахау». И внизу в скобочках сделал маленькое примечание: «заключенным». И вот парень, как и хотел, оказался снова в Дахау — только по ту сторону колючей проволоки! Каково?!

И Краус, опрокинув в глотку щедрую порцию коньяка, радостно загоготал.

— Да, не повезло парню, — посочувствовал я.

— Еще бы! — жизнерадостно согласился Краус. — Ведь это не конкретный срок и даже не охранный арест! По личному приказу Айке и до особого распоряжения… Считай, пожизненное заключение!

— Да, но как он оказался здесь, во внутренней тюрьме гестапо? — вернул я Крауса к теме.