Базалетский бой

У Шадимана за полуденной едой Зураб обратился к Хосро-мирзе с просьбой присоединить к его приглашению царицы Мариам в Ананури и свое пожелание, чтобы царица, так горько жалующаяся на одиночество, поехала развлечься. Он, Зураб, пошлет сопровождать ее десять дружинников, паланкин на конях и в личное распоряжение пять кисетов с монетами. Поймав испытующий взгляд Шадимана, просто сказал:

– Княгиня Нато на скуку жалуется, царица Мариам тоже. Я еще несколько княгинь приглашаю, лишь бы не просила меня хоть на время приехать.

– Как? Разве княгиня Нато не у Эристави Ксанских?! Зураб притворно удивился:

– Неужели, князь, я тебе не говорил, что с последним караваном получил письмо, в котором княгиня просит навестить ее, ибо решила вернуться в Ананури и не выезжать до моего приезда.

– Возвращение княгини большая удача. – Шадиман тонко улыбнулся. – Теперь ты, Зураб, можешь спокойно спать в Метехи, а не бодрствовать до зари. Много любопытных в закоулках замка интересуются, почему у тебя всю ночь горели светильники.

– Если бы скрывался, непременно задернул бы на окнах темные занавеси. Писал царице Мариам, княгине Липарит и княгине Качибадзе. Прошу, Хосро-мирза, выдай моим гонцам пропускную грамоту в названные замки, чтобы подарки сторожевые сарбазы не отняли.

– Если здесь обрывается нить разговора об увеселении княгини Нато, то не поделиться ли нам мыслями, что предпринять против увеселения Саакадзе с янычарами?

– Еще ничего не решено? А я думал, у Шадимана до рассвета горел светильник из-за ваших размышлений… Даже немного удивился, почему меня забыли.

– Кроме нас, размышлял и прискакавший ночью князь Цицишвили. Сегодня ждем Липарита. Вот тебе случай, Зураб, лично просить князя отпустить княгиню защищать Ананури. – Шадиман залился добродушным смехом.

– А ты, Шадиман, разве не боишься за княжну Магдану? Однажды ее выкрали «барсы»… Говорят, один из хищников сильно влюблен в княжну.

– Могу тебе, Зураб, поклясться, не боюсь! Тебе обещанная Магдана под такой защитой, что она недостижима. А если в нее кто влюблен, не приходится удивляться, она прекрасна, как майская роза. Но, конечно, ты говоришь не о «барсе», а о коршуне Гуриели. Любовь его безбрежна, как море, которое он видит со своей скалы. Поэтому-то он, несмотря на твои щедрые посулы, не соглашается на выкуп арагвинцев.

– Одному удивляюсь: не успел я въехать в Метехи, как об этом тут же узнали в Мухрани. Разве мое пребывание в Ананури не удерживало дерзкого Кайхосро от опасной игры?

Внезапно Шадимана словно горячей смолой обдало. Скрывая волнение, он позвал чубукчи, велел переменить кувшины и подать охлажденные фрукты: "Как раньше не догадался? – мысленно воскликнул царедворец. – Сколько ночей мучился: каким способом исчезла Магдана?! Почему исчезла, знал, – ненавистен ей Зураб. Больше незачем себя утруждать размышлениями: воспользовалась суматохой, спряталась в одну из ароб, притащивших из Ананури корм коням, а когда обратно возвращались, негодная спокойно выехала из Тбилиси… в удобном месте соскользнула и… потом… потом… Хорешани сказала: "Высокородный князь помог Магдане уехать к братьям. Высокородный князь! Почему вдруг Кайхосро Мухран-батони напал на арагвинцев, не приходится сомневаться: напал, чтобы отвлечь внимание. У него, негодница, просила защиту. От кого? От отца? От Зураба тоже? В Константинополь сопровождал ее веселый Дато… В благодарность мои сыновья помогут «барсу» выпросить у султана янычар.

– Твое здоровье, Шадиман, о чем ты так крепко задумался – три раза тебя окликал.

– Думал, Зураб, о том, что даже все предвидящие мудрецы иногда в колпаках шутов разгуливают. Почему не догадались о посольстве Саакадзе? Надо оповестить замки, князья должны испугаться, должны забыть личную вражду. Надо спасать сословие, и пусть заботятся о спасении замков, ибо руины, подобные церетелевским, мало украшают знамена даже знатных фамилий. А что с князьями? Мечутся подобно пойманным мышам! Цицишвили уверяет, будто Магаладзе послал к умному Моурави гонца, а Саакадзе прогнал гонца: «Прочь! Передай твоему князю: я от предателей помощи не желаю! Да и не нуждаюсь в войске, скоро у меня сил будет больше, чем надо…» Если такой собиратель войска, как Саакадзе, отказывается от помощи, значит, зубастый мсахури правду сказал… Дато, этот приятный уговоритель, сейчас у султана, тоже на прощальном обеде угощается орехами в меду… Не из-за этого ли Цицишвили прискакал? Князья растеряны, во все замки страх заполз – чувствуют, и если не орехи, то перец им непременно достанется. А собраться воедино и дать отпор хищнику не решаются.

– Выходит, я напрасно ночью с короткохвостым чертом совещался. Такое подсказал: вызвать перепуганных князей в Метехи на большое совещание.

– А о чем разговор, Зураб?..

– О спасении Картли…

– Спасибо, князь; такую новость сообщил, что от изумления в глазах двоится!

– Могу еще сильнее изумить… Ты, Шадиман, сейчас полон дум, как спасти замки.

– И ты, Зураб, знаешь как?

– Знаю.