Баженов

Баженов перечислил наиболее им любимые произведения московского зодчества. Он назвал Меншикову башню, колокольню Новодевичьего монастыря, церкви "Никола Большой крест" и Успения на Покровке, кремлевские башни и терема, дом главной аптеки (стоявшей в то время на месте Исторического музея), дом князя Гагарина на Тверской, церковь Воскресения "в Кадашах". Он говорил и о том, как будет работать над проектом и постройкой сооружаемого дворца, который по его замыслу должен был быть таким же русским, как и перечисленные им здания.

"О, собравшиеся зрители заложения сего дома: Ум мой, сердце мое и мое знание не пощадят ни моего покоя, ни моего здравия...".

Так началось сооружение одного из самых грандиозных зданий Европы XVIII века. Казалось, перед Баженовым раскрывалось блистательное будущее... Но его замыслу не суждено было осуществиться.

Отшумели торжества и пиры. От рисунков, чертежей и модели надо было переходить уже к постройке. Баженову хотелось как можно скорее начать ее. Но работы шли медленно. Канцелярская волокита и переписка отнимали бездну времени. Зодчий обратился к Екатерине с письмом: "Я обязан... по несчастью, употребить... большую по моей непривычке часть времени на чтение указов и писание моих представлений. Едва строение началось, а уже у меня стопы дел накопились. Такое начало заставляет меня опасаться, чтобы сия переписка не сделалась со временем единственною моею работою...".

Нудная бюрократическая переписка - не его дело, его миссия другая. Он - художник. О своем назначении творца-художника он высказывался в другом представлении Екатерине. Он писал:

"Сие художество, будучи по справедливости почтено между свободными, натурально требует, чтобы художники ее были вольны в своем упражнении и не отягчены другими попечениями, а паче всего бедностью. Сие все отнимает у них совершенно половину способности и прилежания".

Но вместо ожидаемого ускорения работ неожиданно пришло такое известие, которое потрясло зодчего.

Из Петербурга был прислан приказ, предписывающий остановить работы. Это распоряжение пытались объяснить тем, что будто бы обнаружилась неустойчивость кремлевского холма. Но ©то был лишь предлог, так как главную роль в отмене постройки, повидимому, сыграла баснословная стоимость строительства. Кроме того, надобность в постройке к этому времени уже миновала. Война с турками была уже выиграна. А на постройку дворца императрица согласилась только потому, чтобы показать миру именно во время войны неистощимость своего богатства и могущества.

4. Предполагаемый проект Московского университета. Фасад (часть чертежа)

Баженов был сражен. Дело, которому он отдался со всей своей пылкостью, в которое он вложил всю свою душу, знания и талант, на которое потратил пять лет упорнейшего труда, которое потребовало обучения целой группы людей, рухнуло вдруг, как карточный домик.

Баженовский Кремлевский дворец не был выстроен. И тем не менее значение его для русского искусства было огромным. Карамзин сравнивал его с "Утопией" Томаса Моора и "Республикой" Платона. Баженов показал своим проектом, чем может стать градостроительство в руках мастера.

Можно утверждать, что баженовская перепланировка Кремля отразила в наиболее яркой форме градостроительные идеи того времени. В отдельных частях своего проекта Баженов пошел значительно дальше комиссии Бецкого, занимавшейся в течение последующих десятилетий перепланировкой русских городов. Планировка Ярославля, Одоева, Богородицка и других городов содержит в себе элементы тех мыслей, которые так блестяще развиты у Баженова. Баженов ввел в русскую архитектуру такие масштабы, какие давно уже не видела и архитектура Западной Европы. До Баженова даже знаменитый Растрелли строил лишь отдельные здания в городе, не решая больших градостроительных вопросов, Баженов же не только предложил подобное решение, но создал огромный по размерам и сложный по плану городской центр в виде единого колоссального сооружения. Замысла такой мощи не знал даже античный Рим.

Баженов вдохновлялся древнерусскими традициями, но, развивая их, шел дальше. Сооружая дворец, он думал не столько о царском дворце, сколько об общественном сооружении, принадлежащем народу, отвечающем его мыслям, его чувствам. Проект Кремлевского дворца Баженова можно смело поставить наравне с величайшими архитектурными памятниками человечества.

Великие архитектурные идеи Баженова не исчезли, не погибли. Их продолжали позднее его сверстник Старов, архитекторы Росси, Бове и др. Они также решали отдельные части города в виде единого комплекса, подчиняя все здания одной общей архитектурной идее. Поэтому мы с полным правом можем говорить, что в их произведениях живут мысли и идеи Баженова.