Баженов

Его успехи в учебе очевидны. Очень скоро подготовительные занятия остались позади, Баженова зачислили студентом. Профессорам и духовным наставникам прилежность Баженова в учебе нравилась. Нравился и его кроткий нрав. Они считали, что юноша искренне внемлет христианскому призыву «Не идущий да не укоряет идущего» и подает другим благородный пример, как надобно «довольствоваться той участью, какую кому пошлет Провидение, не страшиться бедности, не завидовать богатству». Но сам Баженов над этим меньше всего задумывался, а точнее, в этот период жизни думал о другом.

К бедности и неустроенности он относился как к неизбежным капризам погоды. Василий открыл для себя новый мир, в котором нет места мелочным заботам, нет повседневной суетности, — мир творчества. Молчаливость, замкнутость, отчужденность, работоспособность, неожиданное проявление талантливости — у одних это вызывало уважение, других это раздражало. Что же касается самого Баженова, то он просто был одержим архитектурой, но всякий раз убеждался, что еще очень многое для него в этой области остается загадкой. Его бурной фантазии не хватало знаний, чтобы воздушные замки сделать земными.

ПОД ОБЩИМ ЗНАМЕНАТЕЛЕМ

В то время, когда Баженов учился в университете, в оном храме науки студентами были также Старов, Фонвизин, Новиков, Потемкин. Двух последних потом отчислили из университета «за леность и нехождение в классы».

Эта формулировка без каких-либо комментариев кочует в литературе вплоть до наших дней. Правда, когда речь идет о Новикове, некоторые биографы обходят этот факт стороной или просто говорят о том, что он преждевременно покинул стены университета. Видимо, всякий раз смущает столь странное соседство — Потемкин, Новиков — под общим знаменателем. Первый прославился тем, что стал самым влиятельным фаворитом Екатерины II, был представителем самодержавной власти, прославленным полководцем. Второй — навсегда вошел в историю как крупнейший издатель XVIII века, просветитель, талантливый редактор и журналист.

Новиков родился в Подмосковье, в Авдотьине, в семье состоятельного дворянина Ивана Васильевича Новикова, статского советника, начавшего свою карьеру в петровском флоте. Начальное образование получил в Тихвинской церкви, обучался у дьячка. Сам отец усиленно занимался с сыном, готовя его к военной службе. Николай Новиков был человеком увлекающимся, впечатлительным, внешне спокойным, но вместе с тем легковозбудимым. Он рано стал интересоваться вопросами философии, много читал. Мучительно искал ответы на вопросы, которые его волновали. Он искал их и в трудах древних философов, и в произведениях великих утопистов, и в трактатах крупнейших просветителей Европы, его современников, и в святых писаниях, религиозных догмах. Его трудолюбию мог позавидовать каждый. Доказательство этому — вся его жизнь, его многогранная деятельность, огромная эрудиция, богатое наследие его литературных и журналистских работ. Поэтому маловероятно, что увольнение из университета связано с «леностью» Новикова. Тем более что это противоречит сообщению университетской газеты «Московские ведомости» от 12 мая 1758 года. Новиков — в списке лучших учеников гимназии. Хотя, впрочем, не исключено, что в дальнейшем он был не очень аккуратен в выполнении обязательных заданий, так как много времени тратил на изучение тех наук и чтение книг, которые его больше интересовали. Вероятно, он не стеснялся спорить с педагогами и задавать им каверзные вопросы. Это не очень приветствовалось. Даже несколько позднее, в 1800-е годы, когда в университете началось брожение умов, а вольнодумство сделалось чуть ли не модой, захлестнув и профессорско-преподавательский состав, то и тогда наставники молодежи не переставали повторять: «Неверие и злочестие всегда влекло за собой лютейшие бедствия, и часто ниспровергало могущественные царства… Блюстители общественного блага! Самый важный, самый священный долг ваш — распространять и утверждать в народе дух религии, дух страха Божия. Родители и наставники! Самый первый, самый главный предмет ваш — впечатлевать в умы и сердца детей святые истины религии, более всего споспешествующей добрым нравам, истинному просвещению…»

Новиков не был атеистом, но и к христианским догмам относился по-своему, можно сказать, творчески. Видимо, это проявилось и в студенческие годы, когда он только начинал изучать различные направления философии и искать для себя наиболее приемлемую доктрину? В сочинении Н. Сушкова, в его воспоминании о Московском университете (издано в 1848 г.) встречаются такие слова: «Только закоснелая леность и бешено злой нрав подвергали неисправимого остракизму — изгнанию». Может быть, все дело «в злом нраве» Новикова, а не в «лености и нехождении в классы»? Может быть, последняя формулировка была для администрации университета более предпочтительна, так как не привлекала особого внимания?