Базил Хвостолом

Трембоуд чувствовал себя отвратительно. Сперва капитан Ушмир, затем сборище дефективных троллей, которые не смогли бы пробиться даже сквозь простыню из шелка, не говоря уже о паре боевых драконов, и теперь эти вот спятившие багуты, которые намеревались заставить его тащиться целую вечность в их вонючей, пыльной колонне. Но тут уж он ничего поделать не мог. С оставшимися пятью солдатами нельзя было рисковать переправиться через Ган своими силами.

Он обманул врагов при Оссур Галане, но зато они победили на поле боя и уничтожили отряд троллей и бесов. У врага по-прежнему оставалась пара десятков личного состава, да еще с лошадьми. Поэтому ему был необходим по меньшей мере равный отряд для быстрого перехода через степи.

— Я был бы в безопасности и с небольшой группой. Тогда ваше племя может оставаться к югу от Оона и пасти свою скотину, сколько ей хочется.

Вожди закивали головами. Чок захихикал и произнес что-то на языке багутов.

Затем он сказал Трембоуду:

— Ты должен любить багут говорить так. — Он захихикал вновь. Трембоуд не понял шутки.

Никто на свете не любил багутов, и по чертовски веской причине.

Чок взял себя в руки.

— Мы должны идти скоро в любой случай, мы имеем хороших рабов для Власти.

Поэтому мы идем теперь, быстро, и затем возвращаемся для другой визит южнее Оона.

Так вот оно что. У них было больше рабов, чем они могли прокормить, и им хотелось доставить их на рынок как можно скорее.

Чертовы скупердяи! Трембоуд внутри весь кипел. Но без них он был как без рук.

Внезапно заговорил Догбол.

— Мы путешествуем вместе. Ты одолжишь нам свою женщину. Мы одалживаем тебе наших. Это древний обычай нашего племени.

Трембоуд изо всех сил старался сохранить на лице спокойствие.

— Мы путешествуем вместе, но мы не можем обмениваться женщинами.

Догбол наклонился вперед; его грубые черты исказились от внезапного гнева и подозрения.

— Что? Ты оскорбляешь мужчин багутов?

— Вовсе нет, что вы. Но эта женщина едет к самому Року. На допрос, понимаешь?

— Так что же? — сказал Догбол, дернув плечами. — Рок всего лишь большой камень. Сила живет в камне, но ему не нужна женщина.

— Ты разве не понимаешь? Эта женщина — очень важная пленница. Рок, может быть, уже подобрал мужчин, чтобы вывести от нее потомство. Она должна быть в состоянии давать приплод.

Догбол нахмурился.

— Почему большой камень хочет попусту изнурять хорошую женщину?

Трембоуд облизнул губы и посмотрел на Паштука — разве тот не понимает, что это невозможно?

Паштук понимал. Он знал, что Рок может никогда не простить попыток испортить такого пленника. Но Паштук был в то же время уверен, что чародей имел в этом деле свой интерес; кроме того, имелись ведь способы получать наслаждение, не относящиеся к ее способности рожать детей. Но Паштук дожил до важного положения в племени, потому что был человек осторожный, поэтому он выступил против Догбола, рубящим жестом заставив замолчать вождя копьеносцев.

— Какая тебе разница, почему. Если Рок хочет женщину, то ни один багут не встанет на его пути.

Тем временем вернулась Бесита, проплыв мимо них к палатке. Багуты смотрели на нее, будто волки, караулящие цыпленка.

Трембоуд откашлялся. В глазах вождя копьеносцев он по-прежнему ощущал опасность. Но прежде чем кто-либо смог добавить хоть слово, на границе лагеря послышались крики и глухой топот копыт.

Багуты моментально вскочили на ноги. Трембоуд всматривался поверх их голов. Двое багутов подъехали верхом, а через седло третьей лошади свешивался кто-то еще.

Они остановились, сверкая зубами и безостановочно восклицая, пока объяснялись с вождями. Затем они спешились и швырнули пленника на землю к ногам Трембоуда. Это был эльф, молодой паренек, все еще живой.

— Шпион, мы ловить его в лесу, около мили отсюда.

— А, шпион, что ж, хорошо сработано. — Трембоуд был доволен возникшей заминкой. — Сейчас мы его допросим и посмотрим, что задумали наши враги.

Эльфа распяли на грубом деревянном кресте и подтащили к костру, пока Трембоуд доставал свои инструменты.

Для жертвы во время пыток время словно бы останавливается, мучения кажутся бесконечно долгими, и все вокруг застывает в ожидании того момента, когда несчастный сломается и во всем признается. Вот и теперь время двигалось исключительно медленно — эльф поддавался с трудом.

Они обработали эльфа горячими кандалами, ободрав кожу с конечностей, и все-таки почти ничего не узнали — ни о нем, ни о том, откуда он взялся.

Еще в самом начале он рассказал мучителям, что имя его Барритук и жил он в роще Гавулон. Он также сказал, что его послал король Матуголин, чтобы найти их.

Но он ничего не знает ни о Лессис, ни о серой леди, ни о том, где могут быть она и ее войска, включая оставшихся драконов.

Трембоуд в общем-то верил, что эльф не врет, и все-таки решил сделать еще попытку. Горячим железом он стал прижигать эльфу глаз.

Внутри палатки Бесита слышала стоны и визг умирающего эльфа. Но почему-то они ее нисколько не волновали, как будто вместо сердца у нее находился камень.

Она сама себе удивлялась, насколько равнодушна стала к чужим страданиям.

Эльф так ничего и не выдал.