Базил Хвостолом

— Пожалуй, здесь потребуется ковка. Твой дракон, он что, был в этом месте ранен?

— Он был много где ранен, но завтра будет драться, если понадобится.

Конечно, если со щитом все будет в порядке.

Каустрэп кивнул и хихикнул.

— Думаю, щит станет крепче, чем был. Считай, что его сделали заново. Эта их ковка — настоящее чудо.

Релкин заметил батальонный кувшин виски. Глаза у него загорелись.

— Там что-нибудь еще есть? Каустрэп хмыкнул.

— Есть, да не про твою честь. У меня здесь полдюжины эльфов, а от такой работы сильно хочется пить. — Он замолчал и усмехнулся. — И потом, ты еще слишком молодой.

— Я? Молодой?! — воскликнул Релкин, обиженный таким обвинением. — Мне пятнадцать, и я участвовал в пяти сражениях. Да что я, виски не пил?

— Вот что я тебе скажу, — фыркнул Каустрэп, — спрашивай у капитана.

Разрешит, тогда, так и быть, выдам тебе полкружки.

Релкин отвернулся в расстроенных чувствах. Он знал, что такое — просить у капитана. Раздосадованный, он зашагал прочь. Это ему-то, бывалому бойцу, и ни капли не разрешалось брать из полкового запаса. Якобы не положено. Сплошная несправедливость!

— Следующий, — произнес Каустрэп. Релкин увидел, как Томас, шатаясь, шагнул вперед с покореженным шлемом Кепабара.

Релкин направился к кухне, где готовили на ужин лапшу, и стал ждать, чтобы захватить большую посудину и отнести к драконьим окопам. Он был все еще там, когда Лагдален тихо возникла из темноты.

— Лагдален, — позвал он.

— Релкин. Значит, ты все-таки пережил этот поход?

— С трудом. Некто принц Эфед не пожелал держать драконов в своем феодальном поместье.

— Я уже слышала. У эльфов Тунины дикие драконы, ядовитые змеи и мантикоры объявлены вне закона.

— Мантикоры?

— Это такие люди с головой льва, они давным-давно вымерли. По крайней мере, в этой части света.

— Ты говоришь сейчас, как Марко Вели, который присматривает за Несесситас.

Он тоже все знает. Лагдален засмеялась:

— Я много чего за это время узнала. Общаясь с Лессис, волей-неволей узнаешь разные вещи — например, о чем поет дрозд, или как правильно читать Биррака, или о судьбе мантикор в Эрдхе.

Релкин не преминул отметить, как шел Лагдален смех. Ему вновь захотелось быть намного старше, чем он был. Хотя со Дня Основания в Марнери оба они повзрослели, Релкин все равно остро переживал свое положение. Кто он — просто драконопас, даже не драконир, в то время как Лагдален постоянно находится рядом с леди Лессис, постоянно вовлечена в борьбу на высочайших уровнях. Он ощутил зависть.

— А ты знаешь, чем мы будем заняты завтра? — спросил он.

Она осторожно кивнула.

— Мы будем сражаться, каждый из нас. Враг уже близко, и у него численное преимущество.

— Сколько их?

— Сотня с лишним бесов, и по крайней мере пять троллей.

— У нас мало солдат.

— Вместе с нами будут драться две сотни эльфов. Их стрелы помогут нам.

— Только не против троллей. Троллям плевать на яд. Лагдален печально кивнула.

— Драконы должны будут сокрушить троллей.

— Драконы далеко не в лучшей форме. У Кепабара все еще двоится в глазах. А у Вандера и Чектора болят ноги.

— Мы будем с вами, и леди придумает, каким способом уравнять шансы.

Лагдален говорила об этом со странной уверенностью. Релкин отметил про себя, что, возможно, она знала что-то такое, чего не знал он сам.

— Все равно будет трудно сражаться. Пять свеженьких троллей, сотня бесов нам придется собрать все силы.

— Я буду там, Релкин, — сказала Лагдален. Она распахнула мантию, и он увидел у ее пояса короткий меч.

Лагдален вытащила его и показала Релкину. Это был колющий клинок из Кадейна, легкий и острый, с узким лезвием примерно двух футов длиной.

— Я буду счастлив сражаться рядом с тобой, Лагдален из Тарчо. Я помню, как ты запустила в меня камнем, и думаю, что ты так же хорошо владеешь и этим кинжалом-переростком.

Она убрала кинжал и отвернулась, будто смутившись от своего хвастовства.

Впрочем, так оно на самом деле и было. Лагдален удивилась, что это на нее нашло. Лессис такого бы не одобрила.

— Ну, я только беру уроки. Сказать по правде, я еще ни разу не испытала его в настоящем сражении и никому не пускала крови.

— Завтра у тебя будет шанс, — сказал Релкин. В это время ему дали знак подойти к поварам, возле которых стояла огромная лохань с лапшой, сдобренной акхом. Релкин, пошатываясь, поковылял к драконам, держа в руках наполненную посудину.

Базил сидел в одиночестве и обрабатывал лезвие Пиокара точильным камнем.

Кожистоспинник взглянул на Релкина огромными, полными нетерпения глазами и щелкнул челюстью, предвкушая ужин.

— Ага, драконопас наконец-то принес немного еды для проголодавшегося дракона.

— Сразу, как только начали раздачу. Нам досталась первая порция.

Базил отложил в сторону Пиокар и взял плошку с вилкой. Сперва он отделил небольшую порцию Релкину, который ел из своего стального шлема, как из котелка.

— Поменьше акха, — сказал Релкин.

— Чепуха, акх полезен для тебя точно так же, как для дракона. Лапшу без акха есть скучно. Лапша без акха вынуждает драконов вернуться обратно к мясной диете. А это означает, что всем драконопасам конец.

— Еще это означает конец чесанию чьих-то спины и ребер.