Базил Хвостолом

Все было почти готово. Но последний процесс был самым сложным, потому что требовалось заполучить жизнь зарождающейся Твари Пустоты и превратить ее в более простые энергии. Лессис сосредоточилась вновь, фиксируя на мешочке столь интенсивный взгляд, что тот начал дымиться.

На этот раз солдаты Марнери были атакованы с правого фланга. Релкина отбросило в сторону от удара какого-то могучего парня; скользящая сталь прозвенела по его шлему, и он повалился на колени.

Один из солдат упал, пораженный ножом в живот. Рядом умирал багут, получив удар мечом в сердце. Кочевники напирали.

Кесептон был уже в гуще схватки, с ним еще один солдат Марнери, и скоро с диким воплем к ним присоединился субадар Йортч; их мечи обрушились на атакующих багутов. Люди падали, груда тел росла; Кесептон шел первым, сокрушая все на своем пути и оттесняя дрогнувших багутов назад.

Кесептон тяжело дышал, его привычная к сражениям рука понемногу уставала от такой тяжкой работы. Он увидел Релкина, нагнулся и, подобрав его меч, передал драконопасу.

– Они опять идут слева, сэр! – задыхаясь, проговорил Уилд.

Кесептон поднял глаза и бросился туда.

Йортч наблюдал за Лессис.

– Кажется, все мы умрем в этом месте.

– А я полагаю, что нет, – отвечал Кесептон. – Не умрем!

Багуты подступили вновь и, навалившись скопом, прорвали ряды защитников. Один из кавалеристов был опрокинут, а солдат Марнери ранен в спину, а затем обезглавлен, пока падал.

Релкина отбросил назад какой-то здоровенный багут в доспехах на груди и плечах. В следующее мгновенье взметнулась кривая сабля и столкнулась клинок к клинку с мечом Релкина. Драконопас почувствовал, как запястье его тяжелеет одновременно со звуком удара.

Сабля взвилась снова, и Релкин не смог вовремя поднять щит. Он увильнул и почувствовал, как лезвие скользнуло по его шлему.

Он зашатался; кочевник пошел на Релкина, чтобы вспороть драконопасу живот, но был сражен пикой, вонзившейся ему в глотку.

Релкин взялся руками за копье и потащил его вперед. Копьеносец уперся ногой в бедро багута, с силой вогнал копье глубже и опрокинул кочевника.

В голове звенело, но, движимый инстинктом, Релкин вовремя поднял щит, защищая копьеносца от врага слева, и принял очередной тяжелый удар, от которого содрогнулись его рука и плечо. Левая рука Релкина налилась свинцом, голова болела, и он едва мог соображать. Когда он попытался глотнуть, у него запершило в пересохшей глотке.

Внезапно внизу у реки возник шум. Пронзительно закричали багутские женщины.

Кочевники-мужчины притихли и дрогнули. Более тридцати из них уже поплатились жизнью за свою необдуманную атаку. В такого рода сражениях они мало что понимали. Но вождь копьеносцев, который был среди них, взревел, завопил и опять погнал их вперед.

– Там драконы, – закричал кто-то из копьеносцев.

Но багуты наступали, а солдат Марнери становилось все меньше, и они не могли больше сдерживать вражеские атаки. Тогда Лессис прыгнула на вершину стены, неистово дуя в свой корнет. В нее чуть не угодила стрела, пролетевшая едва ли не в дюйме.

– Всем на землю! – закричал Кесептон, и все попадали вниз. Лессис подняла руку, раскрыла ладонь и прокричала последние слова заклинания.

Мир вздрогнул; земля как будто вдохнула и выдохнула.

Релкин с грохотом рухнул со стены. Воздух с хрипом вышел из его легких, но он продолжал плотно зажмуривать глаза, как было приказано.

И тьма обратилась в свет! Мир наполнился пламенем ярче солнца, ярче тысячи солнц; а затем все мигом исчезло, и землю окутал мрак.

Релкин разлепил веки; перед глазами плавали красные и зеленые пятна – так бывает, когда слишком долго смотришь на солнце.

И все же видеть он мог, чего нельзя было сказать про багутов. Кочевники вопили от ужаса и возмущения.

Капитан поднялся на ноги.

– Теперь, ребята, за работу, – прокричал он.

Лессис перелезла через стену.

Багуты пребывали в смятении. Многие попадали с лошадей и ползали по земле, завывая как раненые звери.

Солдаты Марнери во главе с Лессис устремились к реке. Воздух сотрясали дикие вопли багутских женщин и топот перепуганных лошадей.

У реки они обнаружили драконов, сидящих рядом с разбитыми вдребезги фургонами с провиантом; драконы уплетали колбасу из конины и вяленую лосятину.

Неподалеку стояло около сотни мужчин и женщин, скованных цепью за ноги. Это были рабы, обреченные на мрачное будущее в цехах Рока.

На телах их виднелись следы плетей.

– Бедняги, – произнес кто-то.

– Освободите этих людей! – приказал Кесептон.

Солдаты бросились развязывать рабам руки и сбивать цепи. Развели костер, и Каустрэп приготовил молот.

Лагдален и Розен Джейб пригнали лошадей, которых прятали в одном из каньонов, чтобы сберечь им зрение. Оставшиеся в живых талионские кавалеристы нетерпеливо ерзали в седлах. Лессис вскочила на свою белую кобылу и поскакала вдоль берега. Солдаты Марнери последовали за ней.

Ведьма оглядывала местность озабоченным взглядом. Куда подевался чародей?

Скоро удалось захватить крохотную группу чернорубашечных кавалеристов Туммуз Оргмеина, но чародея и принцессы с ними не оказалось.