Базз

— Назови три вещи, которые, по-твоему, нас объединяют.

— Таких нет.

— Ой, да брось!

— Думаю, мы оба дышим кислородом.

— Ну, противоположности притягиваются, — замечаю я. — Помни об этом.

— Давай следующий.

— Из-за чего ты по-настоящему счастлива?

Она переводит взгляд на Софию, которая смеется над чем-то, что только что сказал Мейсон.

— Из-за Софии. Теперь она моя семья.

Я киваю.

— Мне знакомо это чувство. Мейсон мне как брат, — мое сердце сжимается, вспоминая, что теперь он мой единственный брат. — Он помог мне пережить действительно дерьмовые времена.

— Что произошло? — спрашивает Лори с мягким взглядом.

Я пожимаю плечами.

— Не хочется портить настроение.

— Ты и не испортишь. Мне интересно.

— У меня умер брат несколько лет назад.

— Соболезную, — говорит она.

— Мама и папа развелись, когда я был совсем ребенком, поэтому старший брат заменил мне отца. Его потеря сильно отразилась на мне. Но тут появился Мейсон. Я подшучиваю, что он мой папочка, но я на самом деле пытаюсь равняться на него. Он направляет меня в нужную сторону. Он привел меня сюда сегодня вечером. Он направил меня к тебе, — я подмигиваю, пытаясь поднять настроение.

— Я рада, что он это сделал.

Мы смотрим друг на друга несколько минут.

— Уже влюбилась в меня?

Она сглатывает.

— Пока нет.

— Тогда, наверное, следует продолжить. Если бы ты могла изменить что-то в своем воспитании, что бы это было?

— Хммм, — она задумывается на мгновение. — Я бы хотела, чтобы с детства меня учили быть уверенной в себе и иметь чувство собственного достоинства. Мне потребовалось очень много времени, чтобы полюбить себя.

— Но ведь ты прекрасна! Не верится, что у тебя были проблемы с самооценкой.

— Думаю, у нас у всех есть комплексы. Ну, у тебя по-любому нет, но...

— У меня тоже.

— Серьезно? Какие?

Я провожу рукой по подбородку.

— Мы действительно это делаем? Заходим так далеко?

— А тебе не нравится? — я вскидываю бровь, и она делает то же самое. — Заходить далеко?

— Думаю, ты скоро узнаешь, — Лори отворачивается, когда напряжение между нами становится слишком интенсивным. — Люди всегда пытались изменить меня, — рассказываю ей. — От этого мне казалось, что я недостаточно хорош. Словно не могу быть самим собой.

— Поэтому ты всегда шутишь?

— Наверное, я иногда использую юмор в качестве щита. Если пускать пыль в глаза, то будет не так больно, когда от меня откажутся.

Ее глаза становятся грустными.

— Кому ты был не нужен?

— Многим.

— Многим глупым людям.

— Продолжай, — шучу я.

— Нет уж, я и так неплохо приласкала твоего эго.

— Может, приласкаешь и что-нибудь другое?

Она швыряет в меня вторую подушку.

— Мне больше нечего в тебя бросать!

— Ты можешь сама наброситься на меня, м?

— Знаешь, тебе вовсе не обязательно обороняться своим щитом от меня. Не обязательно прикалываться над всем подряд.

— Это не шутка. Я буду не против, если ты кинешься на меня, — я улыбаюсь. — Но если серьезно, я не собирался ставить никаких барьеров с тобой. Буду собой. Ладно, хватит обо мне. Расскажи мне о себе. Хочу знать все о твоей жизни.

— Ну, у меня довольно скучная жизнь. Рассказывать особо нечего. Я родилась и выросла здесь, в Сан-Франциско. Воспитывала меня мама. Мы много путешествовали. В школе я была ботаником. Чтение всегда было моим хобби.

— Что на счет парней?

Она смотрит на свои опущенные руки и пожимает плечами.

— Два серьезных.

— Что случилось?

— Не сошлись. Мы хотели разного.

— У них была ты, чего им не хватало?

— Ты такой льстец!

— Нет, я серьезно. Что им было нужно?

— Ну, мой последний парень хотел всего-то трахать других женщин...

— Надо было дать ему. Не в том смысле. Дать по лицу. Он не заслуживает тебя.

— Повтори это еще раз.

— Он не заслуживает тебя.

— Ты собираешься уже рассказать мне, для чего весь этот допрос?

— Скоро. Есть ли что-то, о чем ты давно мечтала?

— Открыть собственный книжный магазин. Там будут такие гигантские подушки, чтобы в них сидеть, и кексики. Там будет потрясающе.

— Почему еще этого не сделала?

— Потому что не могу себе этого позволить. Все мои деньги уходят на книги.

Я смеюсь над этим.

— Какое твое величайшее достижение?

— Кроме встречи с тобой?

— Ну, само собой.

— Сама зарабатываю себе на жизнь. Мне больше не нужно полагаться ни на кого другого.

— Это приятно, правда?

— Очень.

— Знаешь, что еще более приятно? — поигрываю бровями.

Она оглядывается в поисках подушки.

— Будут еще вопросы, или ты закончил?

— Твое самое лучшее воспоминание?

— Первая автограф-сессия, которую я посетила. Я была чертовски взволнована. Даже кофе не помог мне справиться с нервами. Я выставила себя полной идиоткой перед Колин Гувер. Она мой автор-единорог.

— Что, прости?

— Единорог. Ну, типа уникальный и идеальный для меня.

— А самое ужасное воспоминание?

— Разве это не очевидно? Выставила себя идиоткой перед Колин Гувер, черт возьми. Я без остановки тараторила и в итоге выплюнула жвачку, — я расхохотался. — Нет, не смейся! Она упала прямо ей на руку!

— Я, наверное, умер бы от стыда.

— Ты, серьезно? А потом, когда я встретила ее во второй раз, я чуть не стала причиной ее смерти. Я угостила ее конфетами, а через пять минут она подавилась одной из них.