ББК84Р7-4 М17

— Не видел? — повторил командир. — Ладно. У нас есть один хороший человек, а у него есть такие хорошие-хорошие инструменты. Когда инструменты прикасаются к идиотам вроде тебя, те сразу всё вспоминают. Сразу и всё. Надевай лохмотья этого ублюдка, и пойдем отсюда.

«Господи, еще не хватало, чтобы меня пытали, — вздохнул Гард. — И главное, за что? Зачем? Почему? Что это за странная история, в которую я попал? Ведь всего этого не может быть на самом деле. Не может! Это все чушь и бред! Бред и чушь! Сейчас мы выйдем из этого подземелья, а наверху меня уже

ждут. И меня заберут отсюда. И я буду вспоминать эту историю как страшный сон. А вскоре и вовсе забуду, чтобы не портить себе настроение. Если помнить все истории, в которые я попадал, никакого природного оптимизма не хватит.

Молодой сам раздел Азгада и передал комиссару его окровавленную одежду.

— У нас страшные пытки, — шепотом сказал молодой воин. — Но я верю вам. И я вам помогу. Я понял, кто вы такой. Не бойтесь. Я знаю, что делать. Я помогу вам. Обязательно помогу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Подталкиваемый римлянами, Гард вылез из подземелья и сразу же почувствовал удушающую жару. Он тут же покрылся мерзким липким потом. Дыхание сбилось.

Машины времени не было. И спасателей не было. Не было никого из будущей жизни, из его XXI века.

Перед комиссаром — насколько хватало глаз — расстилалось пустое каменистое пространство, на котором изредка были разбросаны кучи песка и камней. Вдалеке виднелись скучные, неживые горы.

Никого не встретив, они вышли из деревеньки и двинулись по серо-желтому пространству.

Дорога почему-то шла не прямо, а петляла, словно те, кто первыми протоптали этот путь, были пьяны и их шатало из стороны в сторону.

Идти в рваных сандалиях Азгада было непривычно и неудобно. Казалось, каждый камешек пробивает их насквозь.

Но стоило хоть немного замедлить шаг, как римляне тут же подгоняли Гарда ударами кулаков или уколами копий.

Жизнь показалась настолько ужасной, что от нее непременно хотелось отвлечься: подумать о чем-нибудь хорошем, а лучше всего — составить какой-нибудь план.

Но мысли, бродившие в голове Гарда, были еще ужасней жизни.

Самое главное: оставалось совершенно неясным, отчего это никто не идет к нему на помощь с Земли? Они же видели, что с ним происходит? Не могли не видеть. Еще в тот момент, когда стало очевидно, что он в прошлом воплотился, с Земли должны были прилететь спасатели и забрать его. Почему же этого не случилось?

Ну ладно, пусть им не жалко какого-то там одного комиссара полиции — Бог им всем судья. Но как они могли позволить, чтобы в прошлом появился человек, которого в этом прошлом никогда не было? И чтобы он к тому же влиял на эту самую прошлую жизнь?

Ведь из-за него уже погиб Азгад, несущий какую-то там Весть. Из-за пришельца из XXI века в первом веке погиб человек! А значит, погибли его нерожденные дети, внуки, правнуки, которые могли повлиять на историю человечества...

Как это все могли допустить? Как?

Гард не хотел, боялся признаться себе, что на все эти вопросы существует только один вразумительный ответ: его вовлекли в некий эксперимент, смысла которого он понять не может.

А из этого следовал едиственный, и весьма неприятный, вывод: надеяться ему придется лишь на самого себя. Если бы его хотели спасти с Земли, давно бы спасли. Значит, не хотели.

Гард оглянулся зачем-то, и тут же получил кулаком в лицо.

— Смотри вперед, Бог. Товарищей своих ждешь? Бросили тебя твои товарищи! Там, где прошли воины Римской империи, больше никому делать нечего.

Печально, но римский командир был прав: товарищи его бросили. Ради какого-то там эксперимента, или случайно, или в связи с неполадками в машине... Это неважно.

Бросили.

Он — один в первом веке нашей эры. И надеяться может только на самого себя.

Даже если в конце концов из будущего к нему прилетят, это будет чудо. А на чудо надеться нельзя.

На себя — можно. На чудо — нет.

Итак, что он может сделать в этой идиотской и становящейся все более трагической ситуации?

Первое: он должен сбежать. Как это сделать — неясно, но очевидно, что сбежать необходимо. Еще не хватало испытывать на себе древнеримские пытки.

Если молоденький римлянин всерьез верит, что Гард Божий посланник, он обязательно поможет.

Второе: нужно обязательно забрать свой комбинезон. Встать в этой пустыне и нажать сигнал маяка.

Ну не посмеют они бросить своего товарища, который будет долго звать на помощь!

А если это сбой в технике? Тогда починят и прилетят на его зов.

Как всегда после выработки плана, комиссару стало жить чуть легче. Надежду в жизни дает только перспектива — это Гард знал хорошо. Появляется перспектива — появляется в жизни смысл.

Солнце уже почти совсем закатилось за бесцветные горы, но прохлада все никак не наступала. Слава Богу, есть не хотелось, — после тюбика не будет хотеться еще долго, а вот жажда мучила нестерпимо.

— Пить! — взмолился Гард. — Умоляю: воды... Один из воинов замахнулся — ударить, но старший

жестом остановил его...

Потом он отвел Гарда чуть в сторону, встал спиной к своим воинам, а комиссара заставил рухнуть на колени.