Беатриса

Эти письма как нельзя лучше раскрывают тайну отношений жены и мужа. Для Сабины их брак был браком по любви, а Каллист подчинился требованиям света. Вместе с тем радости медового месяца взяли свое. Во время пребывания молодых супругов в Бретани знаменитый архитектор Грендо, под неусыпным наблюдением Клотильды, герцогини и герцога де Гранлье, самолично руководил работами по восстановлению и убранству парижского особняка дю Геников. Общими усилиями все было подготовлено, и в декабре 1838 года молодая чета возвратилась в Париж. Сабина с удовольствием поселилась на улице Бурбон, ей даже не столько нравилась роль хозяйки дома, сколько хотелось увидеть, каким покажется их брак ее близким. Каллист в качестве равнодушного, разочарованного красавца охотно предоставлял своей теще и свояченице Клотильде вывозить его в свет, а те были признательны за такое послушание. Он занял в обществе заметное положение, в полном соответствии со своим именем, состоянием и связями. Успехи Сабины, которая считалась одной из первых парижских красавиц, светские развлечения и светские обязанности, все те утехи, на которые так щедр зимний сезон в Париже, укрепили их семейное счастье, ибо и возбуждали чувство, и давали ему роздых. Сабина, видя, что мать и сестра радуются ее счастью, а холодность Каллиста приписывают просто его английскому воспитанию, оставила свои мрачные мысли: она знала, что ей завидуют десятки молодых женщин, неудачно вышедших замуж, и прогнала все свои страхи в страну химер. Наконец беременность Сабины добавила к гарантиям, даваемым бездетным браком, — этим полусоюзом, — новую гарантию, которую очень рекомендуют опытные женщины. В октябре 1839 года молодая баронесса дю Геник разрешилась от бремени сыном и настояла на том, чтобы самой его кормить. Это было безумие, по мнению большинства дам. Но настоящая женщина хочет быть матерью во всей полноте, особенно когда ребенок рождается от боготворимого мужа. К концу следующего лета, в августе 1840 года, Сабина собиралась отнять от груди своего первенца. За время двухлетнего пребывания в Париже Каллист окончательно освободился от той наивности, которая украшала его первые шаги в мире чувств. Он сдружился с молодым герцогом Жоржем де Мофриньезом, который тоже недавно женился на богатой наследнице, Берте де Сен-Синь, с виконтом Савиньеном де Портандюэром, с герцогом и герцогиней де Реторе, с герцогом и герцогиней де Ленонкур-Шолье, со всеми завсегдатаями салона его тещи, и тут только он понял, насколько провинциальная жизнь отлична от жизни парижской. Богатство приносит с собой часы злополучной праздности, и никакая столица в мире не умеет лучше Парижа позабавить вас, очаровать и рассеять. От длительного общения с молодыми мужьями, которые преспокойно покидают самое благородное, самое прекрасное создание ради сигары и партии в вист, ради удовольствия клубной беседы или ради волнений скачек, семейные добродетели молодого бретонского дворянина сильно потускнели. Чисто материнское желание женщины не докучать и не стеснять ни в чем своего мужа всегда способствует рассеянному образу жизни юных супругов. А женщина так гордится, когда муж, которому она предоставляет полную свободу, возвращается именно к ней!..

В октябре того же года, чтобы спастись от криков только что отнятого от груди ребенка, Каллист, по совету Сабины, которая не могла без боли видеть нахмуренное чело своего супруга, отправился в театр Варьете, где как раз давали новую пьесу.

Лакею поручили достать место в партере, и он купил кресло в той части зала, что зовется авансценой. В первом же антракте, оглядывая зал, Каллист заметил в одной из двух нижних лож авансцены, в четырех шагах от себя, г-жу де Рошфид. Беатриса в Париже! Беатриса в обществе! Эти две мысли, как две отточенные стрелы, пронзили сердце Каллиста. Увидеть ее вновь через три года! Как передать смятение, охватившее душу влюбленного, который не только не забыл Беатрисы, но десятки раз сливал ее образ с женой, так что сама жена наконец заметила это! Кто поймет, каким образом поэма оборвавшейся, непризнанной, но не угасшей любви сделала пресным супружеское счастье и неиссякаемую нежность молодой жены? Беатриса была светом, солнцем, движением, самой жизнью, чем-то неизведанным; а Сабина — это повинность, сумерки, нечто заранее известное. Одна — наслаждение, другая — скука. Неожиданная встреча была ударом молнии.