Бэби ценой в миллион

— Наверное, мне не надо было приходить.

Она повернулась и направилась к двери.

— О, Боже мой! Да куда же вы? — вскрикнул я. — Присядьте вот сюда и дайте мне на вас посмотреть. Я уже тысячу лет не видел ни одной женщины.

Поскольку у меня не было визитеров, то и стульев в комнате не было. Поэтому Джуди села на край кровати, элегантно закинув ногу на ногу, и посмотрела на меня.

— Вы, наверное, спросите меня, Майк, зачем я пришла, — начала она. — Поэтому я лучше сразу скажу это сама. Чистый эгоизм привел меня сюда. Я совершенно изменилась…

Она нагнулась ко мне и нежно дотронулась до моей щеки.

— Это я вас так поцарапала?

— Я уже перенес три операции, — торжественно произнес я. — Врачи считают, что я выкарабкаюсь. Но, конечно, на всю жизнь останусь инвалидом.

— Я догадываюсь, что вы имеете в виду, — нежно улыбнулась она. — Я тоже вынуждена буду провести остаток моей жизни в умеренности, свойственной больным. Вспомните, как вы расправились со мной.

— Ладно! — я протянул ей руку в знак примирения. — А теперь рассказывайте.

Улыбка на ее устах погасло.

— Когда вы тогда ушли от меня, — спокойным голосом сказала она, — я целый час просидела просто так и ужасно была обозлена на вас. А потом отправилась спать. Около четырех часов ко мне пришли двое.

Она слегка задрожала.

— Это были Алекс Витрелли и какой-то очень противный великан, которого Витрелли называл Дьяконом.

— Знаю их, — сказал я.

— Они были очень вежливы, — продолжала Джуди. — Они рассказали мне приблизительно такую же историю, что и вы, сказали, что «синдикат» через неделю возьмет рэкет в свои руки, и что я отныне буду работать не на Дэвиса, а на них. Потом сказали, что полиция арестовала вас по обвинению в убийстве Дэвиса и что если меня кто-нибудь спросит о переходе рэкета в другие руки, я должна ответить, что ничего не знаю. Наоборот, я должна сделать вид, что этого и быть не может. Вот, собственно, и все, Майк. После этого они ушли, и Алекс Витрелли произвел на меня самое благоприятное впечатление. На следующее утро я прочитала в газете о вашем аресте. Там говорилось, что вы из-за Бэби. Мэнкеринг сошли с ума и пристрелили Стива Лукаса в припадке ревности. Но мне сразу же показалось, что что-то здесь не так, как-то неправдоподобно выглядит вся эта история. Заметно было, что вас хотят сделать козлом отпущения. Позднее я позвонила Артуру Платту. Он тоже читал газеты и Витрелли тоже побывал у него. Он был буквально вне себя.

Внезапно она слегка улыбнулась.

— На этом наш роман и закончился, Майк. Когда женщина видит, что ее поклонник всего-навсего облысевший трус, она порывает с ним.

Джуди схватила сигареты Хаукера. Я дал ей прикурить.

— Спасибо, — пробормотала она. — И вот тогда я впервые в жизни, так сказать, произвела инвентаризацию в своей душе. И то, что я при этом обнаружила, мне совсем не поправилось. До того момента, как убили Дэвиса, я на все смотрела, как на невинное занятие, представляющее для меня чисто спортивный интерес, к тому же, хорошо оплачиваемое… А потом я подумала, что вы, возможно, будете не в состоянии доказать свою невиновность. Витрелли, повторяю, произвел на меня очень благоприятное впечатление, но он, должно быть, холодный и жестокий тип, если его не беспокоит, что в газовую камору попадает ни в чем не повинный человек.

Она смущенно посмотрела па меня.

— Я знаю, что это смешно слышать от меня и все выглядит, как в трехгрошевом романе. Вы не считаете?

— Я вас понимаю, — уверил я.

— Во всяком случае, я не захотела участвовать в этом, — продолжала она. — И я позвонила лейтенанту Хаукеру. Сначала он неправильно меня понял, но я все говорила и говорила, и тогда он позвонил кому-то в прокуратуру…

— Брайлону, — предположил я. — С виду очень хмурый тип.

— Возможно, — сказала она, — только я слышала, как лейтенант говорил с кем-то по телефону. Потом Хаукер спросил меня, не могу ли я обождать час, после чего я буду иметь возможность навестить вас. И вот я здесь.

— Как, вы считаете, Артур отреагирует на вашу измену?

— Это меня не интересует, — холодно ответила она.

— Очень рад, — с улыбкой сказал я. — Но уж он-то вряд ли обрадуется. Тем более что теперь у него жена, которой он достоин. Она сделает все возможное, чтобы отправить его на тот свет.

— Ну, мне пора. — Она поднялась. — Лейтенант сказал, чтобы я не задерживалась.

— Вы рассказали ему, в чем заключалась ваша работа на Дэвиса?

— Да.

— И вам могут предъявить обвинения?

— Может быть. До сих пор они не сказали мне ничего определенного, но, судя по их поведению, что-нибудь они все-таки предпримут. Слишком уж официально держались.

— Сейчас нет смысла задумываться о будущем, — сказал я трезво. — Если бы мужчины и женщины не сидели в тюрьме в разных камерах, я бы спросил вас, не откажетесь ли вы стать моей женой… Тогда бы мы могли жить в одной камере. Но, к сожалению, в тюрьмах такое не разрешается.

— Все имеет свой конец, Майк, — ответила она с какой-то страстью в голосе, затем повернулась и вышла из палаты.