Она приподнималась и опускалась, быстро, резко, умело используя силу и навыки опытной наездницы. Управляла им, и он с радостью уступил ей контроль. В такие моменты в Диане просыпалось что-то дикое, свободное, как сама природа, и это ощущение захлёстывало его с головой, вымывая все посторонние мысли. Значение имела только она и то, что они могли сделать друг с другом, сливаясь в единое целое. Он двигался ей навстречу, проникая глубже, наслаждаясь тем, как она сжималась вокруг его члена, уверенно задав ритм, идеально подходящий им обоим.
Когда её стоны стали громче и выше, он придержал её за бёдра, перехватывая инициативу, входя в неё сильными глубокими толчками. Она обняла его за шею, приникла к нему, словно разом лишилась сил, и кончила, содрогаясь и шумно дыша. Он наконец отпустил себя, догнав её через пару движений. Обхватил её обеими руками, ощущая, как постепенно успокаивающееся биение её сердца отдаётся в его грудной клетке. Брюс собрал тяжёлую копну её волос, чтобы не липли к влажной спине. Ещё немного – и он найдёт в себе силы подняться, на руках унести Диану наверх, сперва в ванную, а потом – как получится. Зимние ночи в Готэме длинные, а в особняке очень много комнат.