Беда преследует меня

— Неужели это непонятно, Сэм? Мне придется убить тебя, если ты не согласишься на сотрудничество. Я должна буду сделать это сейчас же. А мне этого не хочется. Почему, ты думаешь, я приняла предложение следить за тобой? Почему я не прикончила тебя в Детройте? Там я могла это сделать. Я могла бы убить тебя и в Гонолулу. После своей неудавшейся попытки Дженсен заставлял меня убить тебя в поезде, но я не захотела этого. Даже когда ты начал догадываться о нашем коде, я надеялась, что мы поладим.

Я молча смотрел ей в лицо и видел, что, как и все настоящие преступники, она ненормальная. Ей недоставало и ума, и чувств. Она не могла разглядеть в себе зло или извращение. Ее эгоизм отгораживал от нее весь мир, как испорченные линзы.

Мое возбуждение переросло в какое-то болезненное отвращение, но постоянная опасность, исходившая от револьвера, заставляла меня необычайно активно шевелить мозгами. Я знал, что дошел до точки, но продолжал разговаривать. Разговор уже спас мне жизнь однажды. На этот раз я не надеялся на то же самое, но продолжал говорить, выкупая каждую минуту своей жизни словами. Может быть, бдительность оружия снизится от слов и у меня появится шанс сделать свой ход?

— Как ты оказалась втянутой в такое дело? — спросил я. В голосе прозвучала нотка неискренности, но я не смог скрыть ее.

— Я ненавижу такую жизнь. — И она продолжила изливать свои мысли, как будто с нетерпением жаждала такого вопроса или в течение многих лет у нее не было возможности высказаться на эту тему. — Но я всегда этим занималась, чтобы иметь возможность приобретать нужные вещи. Уже в одиннадцать лет я начала воровать в магазинах. Была женщина, которая делала вид, будто она моя мать, с ней мы отправлялись по магазинам. В то время она сожительствовала с Дженсеном.

— Я думал, что твои родители живут в Кливленде.

— Моя мать умерла в Кливленде, когда я была еще грудным ребенком. В возрасте семи лет отец отвез меня в Чикаго, а два года спустя умер. С тех пор я одна. Дженсен прогнал свою женщину, когда мне исполнилось четырнадцать, а потом мы начали по-настоящему зарабатывать деньги. Я завлекала мужиков на улицах Чикаго и приводила их в нашу квартиру. Тут появлялся Дженсен и строил из себя моего отца. Я была еще несовершеннолетней. Мужики откупались. Но последний мужчина оказался сыщиком. Дженсена упрятали в тюрьму, а меня отправили в исправительный лагерь. Когда его освободили, он помог мне бежать. Мы оба оказались в бегах, так как он нарушил условия досрочного освобождения. Нас разыскивала полиция. Мы подались на запад и проплыли по самым дешевым билетам от Сиэтла До Манилы. Оттуда отправились в Шанхай, где установили некоторые очень полезные контакты. И с тех пор не сидели без денег.

— Для тебя деньги очень важны, правда?

— Они чрезвычайно важны для всех, не обманывайся на этот счет. Для меня они, может быть, несколько более важны, чем для других. В течение двух лет я спала в коробке с упаковочной стружкой, стоявшей за печкой в подвале. Я питалась объедками посетителей ресторанов. Теперь я ем самое лучшее из того, что можно купить за деньги.

— Человеческая плоть — тоже сочная пища, — заметил я, — но она ведет к смертельным заболеваниям.

Я находил слова, которые задевали ее. Ее лицо передернуло, как будто я нашел кнопку управления.

— Я не хотела их убивать, — проговорила она, повышая голос до визга. — Не хотела убивать Сьюзен! Не хотела убивать Бесси Лэнд! Но она знала о Дженсене и "Черном Израиле" и собиралась обо всем рассказать. Мне пришлось это сделать. Мне было трудно пойти на это. В ту ночь я мучилась мигренью.

С ее нижней губы сорвалась капелька слюны и упала на подбородок. Я попытался представить себе, что мне пришлось бы целовать эти дикие губы. Она стерла каплю тыльной стороной левой руки. А правой рукой твердо держала револьвер, нацеленный мне в сердце.

Я понял, что она готова пристрелить меня и что пришло время действовать. Я напряг мышцы, чтобы перевернуть стол.

Но не успел я этого сделать, как за моей спиной раздался голос Гектора Лэнда, который доносился с другого конца комнаты. Голос глухо гудел под низким потолком:

— Значит, это вы убили Бесси?..

Глаза Мэри переключились с меня на него. Я услышал за спиной тяжелые шаги и наблюдал за пистолетом. Мышцы ее изящной кисти напряглись, и она изменила направленность ствола, отведя его от моего сердца.

Выстрел раздался за моей спиной, и ее револьвер упал на стол. Схватившись одной рукой за край стола, она удержалась и не упала. Между ее пальцев показалась кровь, капли которой сверкнули как рубины.

— Разнесло мою грудь, — произнесла она. — Тебе она когда-то нравилась, Сэм, правда? Мои груди казались тебе прекрасными.

Она хотела еще что-то сказать, но закашлялась. Голос перешел в гортанное бульканье. В уголках рта показались яркие ручейки, и на какое-то мгновение мне показалось, что лицо ее растянулось в ярко-красной улыбке.

— Так, пожалуй, лучше, — сумела она произнести. — Я не хотела тебя убивать.