Беда (СИ)

— Согласно этой схеме, пандемия не затронет оба континента западного полушария. Там сейчас активно формируются континентальные империи. Очевидно, эти процессы прогрессируются саркейцами. Согласно моему прогнозу, в течение примерно трех десятилетий жители западного полушария откроют Европу, после чего колонизируют ее и весь суперконтинент.

— И ради этого саркейцы готовы убить столько людей?

— Согласно их стратегии, западные цивилизации более подходят для воспитания. Войне квадрантов выгоден их религиозный принцип личной жертвенности ради поддержания мировой гармонии, олицетворенный в «кормлении» астрономических объектов человеческими жизнями. Кроме того, саркейцы осведомлены о том, что в западном полушарии мало твоих потомков, которыми ты можешь воспользоваться для противостояния их планам.

— Ты должен был перенести меня туда…

— Не было необходимости — магистраль развития человечества на северном суперконтиненте. Кроме того, фотонное перемещение тела на такие расстояния для тебя опасно.

— Я мог бы и сам туда добраться. Я ведь уже был в тех землях — ты помнишь?.. Когда мы вышвырнем саркейцев с Земли… Если вышвырнем… Ты разработала стратегию противодействия?

— Большинство вариантов малоэффективно. Мы упустили время. Ты можешь уничтожить на планете саркейцев и их людей, но болезнь все равно будет распространяться с тем же результатом, только он наступит позже. Ты можешь начать воспроизводство потомков среди западной части человечества, но, пока их не возникнет достаточное количество, ты сам будешь уничтожен саркейцами с вероятностью в девяносто и семь десятых процента. Кроме того, они могут усовершенствовать свои технологии и получить превосходство надо мной.

— Я все равно их убью. Всех.

— Неэффективно.

— Зато утешительно.

— Не понимаю. Кроме того, ты значительно слабее их в техническом отношении.

— Я уже много раз просил, чтобы ты дала мне оружие со звезд…

— Исключено — это один из моих базовых принципов, преступить который я не в состоянии. Наделение тебя техническим превосходством нарушит чистоту процесса воспитания человечества и может привести к труднопрогнозируемым искажениям.

На это Пастух промолчал.

— Но я запустила исследования по разработке антивируса, — продолжал искин.

— С этого и надо было начать! — оживился граф.

— Я расположила информацию оптимально для твоего восприятия.

— Не важно. Так что с противоядием?

— Я создаю на станции лабораторию. Мне необходимо больше оборудования и сервомеханизмов.

— Что тебе нужно для этого?

— Материалы. В значительных количествах. Некоторые трудно добыть — редкоземельные металлы, радиоактивные элементы…

— Я найду. Сколько нужно времени для… всего?

— Минимально — около двух земных лет.

— Слишком долго — Беда распространяется, как пожар в летней степи!

— Уложусь в год. При сверхнапряжении всех твоих ресурсов на поверхности планеты.

— А когда мы что-то делали иначе?.. Начну прямо сейчас. И еще… надо подумать о том, как их можно обмануть и выманить из норы.

Женщина сделала шаг и оказалась совсем близко к графу, он ощутил ее запах и тепло ее тела. Она заглянула в его глаза своими — такими же серыми — и тихо произнесла:

— Мы победим, Пастух. Как всегда.

Адриатическое море близ острова Вис, 21 октября 1347 года

— Госпожа, мы нагнали их! — капитан понятия не имел, зачем хозяйка велела преследовать генуэзскую галеру, но глаза старого пирата блестели в предвкушении боя.

Он стоял перед входом в беседку-каюту Аминат и кричал, не беспокоясь о том, не нарушает ли сон госпожи. Та, впрочем, не спала. Служанки редко видели ее в таком состоянии. После ночной молитвы она долго металась на своем ложе под роскошным балдахином. Наконец не выдержала, велела сварить кофе и принести кальян, и молча бодрствовала почти до рассвета, когда капитан, тоже проведший вместе с гребцами бессонную ночь, объявил, что они настигли противника.

Мысли Аминат во время бдения занимал рыжебородый сероглазый ференги. Удивительный, непостижимый человек, открывший ей такие глубины мира, о каких она и не помышляла. Он властно притягивал ее и одновременно внушал ужас, представлялся то посланником Аллаха — маляком, то обыром, злым духом из поверий ее народа, поддерживающим свое вечное существование поглощением человеческой крови. Но одно она понимала со всей ясностью: отныне жизнь ее, казалось бы, давно оформившаяся, изменилась самым невероятным образом.

Доклад капитана вырвал ее из грез — дело для нее было прежде всего.

— Оружие, — бросила она и уже через четверть часа появилась на палубе в шлеме и кольчуге, с двумя черкесскими бебутами на поясе.