Бедная Лиза или Моя любовь - полынь, горечь на губах (СИ)

- Я бы хотела остаться и поговорить с вами, но только на одну тему - мой муж. Как он там? Сильно ли скучает по мне? Может быть, вы привезли письмо от него? И, да, что вы здесь делаете? Как вы оказались у нашего имения?

- Ну, конечно же, я вам все расскажу, Лиза. Письмо я не привез, потому что срочно уехал в Новоград, сейчас я уже возвращаюсь на границу. Вы можете передать со мной письмо для Александра.

Лиза позвонила в колокольчик и вызвала горничную, велела ей убрать со стола и принести чай, Карницкий попросил еще вина. Пока накрывали на стол, Лиза и Дмитрий расположились на диване в разных углах и молчали. Никому из них не хотелось начинать разговор в присутствии слуг, и так они нарушают приличия, оставаясь наедине в комнате.

- Я вас слушаю, Дмитрий, - сказала Лиза, как только вышли слуги.

- Сашу я видел десять дней назад, с ним все было хорошо, - каким-то глухим, тусклым голосом сказал Дмитрий, - На границе, насколько я знаю, все спокойно. Он по вас скучает, очень скучает, не сомневайтесь.

Карницкий привстал и налил себе вина, предложил и Лизе, но она отказалась.

- У вас что-то случилось, Дмитрий?

- Да, случилось, - криво усмехнулся он, - неприятности в семье.

Карницкий залпом выпил бокал вина и налил себе еще.

- Дмитрий, если вы решили по какой-то причине напиться, то я, пожалуй, пойду.

Лиза встала и развернулась к дверям, намериваясь уйти, но замерла, услышав слова:

- Не уходите, Лиза, я вчера похоронил близкого мне человека. Останьтесь, прошу вас.

Лиза медленно развернулась и, подойдя к дивану, села рядом с Дмитрием. Он неотрывно смотрел на нее как-то обреченно, тоскливо.

- Мне так жаль, Дмитрий. Как это случилось, он умер от болезни?

Глядя на Карницкого, Лиза заметила, что у него отросли волосы, и сейчас одна прядь нависала над глазом, ей невыносимо захотелось убрать эту прядь, чтобы не мешала глядеть в его глаза. Лиза в очередной раз удивилась тому, как она сегодня реагирует на Дмитрия. Это ненормально! Надо бы уйти, но как это сделать после его слов?

- Нет, не от болезни, - ответил Карницкий, протягивая руку и убирая локон волос Лизы, нежно и медленно проведя за ушком, отчего у Лизы кожа покрылась мурашками.

Девушка отодвинулась на другой край дивана. Карницкий вдруг резко подвинулся и положил одну руку на спинку дивана, а другую на мягкий подлокотник, Лиза оказалась, в капкане его рук, зажатая в углу дивана.

- Лиза, - обдав девушку палящим дыханием, прошептал Дмитрий - зачем ты вышла за него замуж? Меня сводит с ума мысль, что ты принадлежишь ему, что он имеет право целовать тебя, ласкать, а я могу только злиться от бессилия.

Это было безумие! Ей надо было оттолкнуть его, вырваться, отчитать за фамильярное обращение и уйти. Но, несмотря на то, что в его дыхании присутствовали винные пары, все равно у нее закружилась голова от близости его горячего тела, жадного, взгляда, страстного, обволакивающего шепота. Лиза, как в вязком, туманном сне подняла руки и уперлась ими в грудь мужчины, но оттолкнуть не было сил.

- Моя маленькая искорка, - его рука переместилась и обхватила ее затылок, другая рука нырнула за спину Лизы и обняла ее за талию. Карницкий буквально распластался на девушке, зажатой в углу дивана.

- Дмитрий, - дрожащим, слабым голосом попросила Лиза, - отпустите меня, прошу вас, это все неправильно.

- Что неправильно, Лиза? - бормотал Дмитрий, осыпая ее лицо короткими поцелуями, - Неправильно то, что ты вышла замуж за Горчакова, ты должна быть моей, только моей. Мне так плохо, Лиза, я так хотел тебя увидеть. Я не мог там находиться больше, не мог никого больше видеть, только ты способна утешить меня.

Карницкий впился жадным, требовательным поцелуем в губы Лизы, отнимая у нее дыхание, отключая сознание. Дмитрий подмял под себя девушку, укладывая ее на диван, одной рукой он провел по бедру Лизы, собирая легкое платье, поднимая его все выше и выше. Ладонь Дмитрия гладила ее бедра, живот, задевая ненароком пальцем сосредоточие ее жаркого желания, не переставая целовать ее губы, шею, грудь. Она плыла в горячечном, терпком, тягучем дурмане непонятного чувства, все тело пылало и в то же время покрывалось мурашками озноба, снизу живота поднималась невесомое, сладостное томление. Руки, губы мужчины вызывали у нее что-то невообразимое, доселе неизведанное.