Бедная Лиза или Моя любовь - полынь, горечь на губах (СИ)

- Нет, не надо кормилицу, - дернув плечом, Лиза сбросила руку Дмитрия, - я сама буду ее кормить.

- Лиза, вам будет тяжело кормить ребенка, тем более такого недоношенного и слабенького.

- Дмитрий, я благодарна вам за все, что вы сделали, но прошу выйти. Как бы там ни было, но сейчас я хотела бы попробовать покормить девочку не в вашем присутствии. Прошу вас уйдите же, наконец.

Дмитрий резко встал и вышел из комнаты.

- Зачем вы обидели Дмитрия Михайловича? - тихо и укоризненно спросила экономка, так же находившаяся в комнате, - Он помогал вам родить наравне с Николаем Венедиктовичем и, когда родилась ваша девочка, это он запустил ее сердечко и заставил задышать.

Да, все было так, как говорила Луиза Карловна, и не надо было бы грубить Карницкому, но Лиза не могла сейчас видеть его. Не он, а Саша должен быть сейчас с ней и Лизе тяжело было видеть Дмитрия рядом с собой и ребенком, а не Сашу. Ее сводила с ума мысль, что это Карницкий перерезал пуповину их с Сашей первенца. Почему он жив, а Саша, как уверяет Дмитрий погиб? Почему рядом с ней он, а не Саша? Почему?! Лиза была слишком измучена родами, страхом за ребенка, чтобы сдерживать свои эмоции и мысли. Не хотела она сейчас видеть Карницкого и все тут!

Лекарь покачал осуждающе головой, но ничего не сказал по этому поводу. Он одобрил стремление Лизы самой кормить ребенка, сказав, что именно материнское молоко будет для девочки самым полезным. Вот только было бы оно, это молоко. Молока не оказалось, были пока какие-то капли, но лекарь уверил, что ребенку сейчас важны именно эти капли, со временем все должно наладиться. Но все-таки следует найти кормилицу на всякий случай. Девочка взяла грудь, но быстро устала сосать и, наконец-то, уснула, видимо, ей хватило и этих капель.

Лиза пролежала в кровати с ребенком до самого вечера, чуть ли не каждые полчаса, прикладывая ее к груди. За это время в комнату принесли люльку, все необходимое для младенца. К вечеру затопили камин, все возражения Лизы экономка отвергла, сказав, что хоть и лето стоит, но по ночам уже холодно. А такому ребенку, недоношенному и слабенькому, просто необходимо тепло, даже жара.

Карницкий так и не появился в этот день. Он пришел на следующее утро, попрощаться, пробыл минут пять. Дмитрий еще раз поздравил Лизу с рождением дочери, пообещал прислать подарок, сказал, чтобы обращалась к нему незамедлительно, если понадобится помощь. Ему некогда, служба зовет, но он обязательно будет их навещать. Его перевели в Новоград и теперь он сможет часто навещать Лизу и ее дочь. На что Лиза, кисло улыбнувшись, ответила, что они будут рады его видеть всегда. Он уехал.

И начались мамины будни для Лизы. Несмотря на двоих нянь, горничных, экономку, с радостью помогавших Лизе ухаживать за ребенком, она безумно уставала, потому что ей было страшно оставлять свою крошечку с другими людьми. Да и постоянное и частое кормление грудью забирало много сил, ведь и ночью приходилось часто просыпаться для кормления, благо молока хватало, даже было и с избытком. Ребенок, за редким исключением, был с Лизой постоянно. Девочка вначале очень слабенькая и хрупкая к восьми месяцам набрала вес, стала очень хорошенькой, но все равно была маленькой. Лизу не оставляла тревога за нее, за ее хилое, как она считала, здоровье, хоть и не болел ребенок ни разу. Несмотря на то, что девочка родилась недоношенной, она в положенное время стала держать головку, улыбаться, лепетать, лопотать, сидеть, ползать. Лиза дочь назвала Верой. С каждым месяцем было все отчетливее видно, что девочка не похожа на Сашу, это огорчало Лизу. Вначале еле видный пушок на голове превратился в рыжие кудряшки, глаза оказались не голубыми, а зелеными, да и черты лица были далеки от идеальных черт Саши, девочка, как все вокруг уверяли Лизу, была похожа на нее. А Лиза не видела в чертах Верочки себя.

Но за собой Лиза стала замечать что-то странное. Конечно, все матери чувствуют своих детей, но Лиза точно знала, когда проснется Верочка, почему она капризничает, хочет ли она есть, спать, холодно ли ей или наоборот жарко. Свою дочь она ощущала, как саму себя, все потребности, эмоции, чувства Верочки ощущала как свои собственные, но в тоже время она четко понимала, где ее чувства, а где Верочкины. Это было странно и необъяснимо.