Бедная Лиза или Моя любовь - полынь, горечь на губах (СИ)

- Ваше сиятельство, - прерывисто дыша и сверкая глазами, обратился к князю лекарь, - неужели вы не видите кто на самом деле этот мальчик?

- Кто он, по-вашему? - настороженно спросил князь.

- Он демонское отродье! Его надо немедленно отправить в Имперскую тайную службу или к храмовникам.

Князь недоуменно посмотрел на мальчика, сидящего на руках Прохора.

- Вы ошибаетесь, Корней. Мальчик сын графа Горчакова, граф убит еще зимой, его жена исчезла, скорее всего, погибла, ребенок теперь сирота. И ничего демонского в нем нет, обычный мальчик. Посмотрите на него, это ребенок, а не демон. Вы переутомились, бредите, вам надо отдохнуть.

- Нет, это не обычный мальчик! - Корней вцепился в лацканы мундира князя и, тяжело дыша в лицо Константина, прошептал, - Они умеют принимать наш облик, разве вы этого не знали, князь?

Князь оторвал руки лекаря от мундира и отодвинул его от себя, держа за плечи.

- Корней, у вас, видимо, временное помешательство, все происходящее слишком на вас повлияло. Вам самому нужен лекарь, вернее, маг-менталист. Не умеют демоны принимать наш облик, да и детей мы у них никогда не видели, до сих пор сомневаемся, есть ли у демонов дети, потому что женщин среди них так же не видели. Все убитые нами демоны были мужского пола.

Лекарь вывернулся из рук князя и стал отступать назад:

- Князь, вы многое о них не знаете, кое-что храмовники и инквизиция скрывают ото всех.

Лекарь резко развернулся и кинулся к Прохору, державшему на руках плачущего мальчика, в руках у Корнея неведомо как оказался нож. Лекарь как одержимый кинулся с ножом на ординарца, метясь в мальчика. Все заняло несколько секунд и князь, уставший и долгое время проведший без отдыха и сна, вычерпавший почти весь свой магический резерв, не сразу среагировал, он просто не ожидал от щуплого лекаря такой прыти и ярости. Лекарь успел задеть ножом руку Прохора, загородившего мальчика, как опомнившийся князь, схватив Корнея за шиворот, отшвырнул его от ординарца. Лекарь, пролетев через комнату, ударился головой о решетку камина, упал и затих.

Князь быстро подбежал к лекарю и перевернул его на спину, на него смотрели мертвые голубые глаза, из виска сочилась кровь, собираясь лужицей под головой.

- О боги, - простонал Константин, - я убил его.

Прохор посадил на диван затихшего мальчика и подошел к князю.

- Ваше сиятельство, - зажимая рукой рану, проговорил ординарец, - что ж это деется то, лекаришка, как с ума сошел, увидев маленького графа. Если бы не вы, неизвестно чем бы все кончилось. Он же был не в себе.

Князь опустился на колени рядом с лекарем и опустил голову.

- Он спас Машу, - с отчаяньем в голосе проговорил Константин, - а я убил его.

Несколько секунд в комнате стояла тишина - девочка, устав плакать, уснула, Саша Горчаков, подтянув колени к груди и обхватив их руками, молчаливо сидел, неотрывно смотря на князя.

Неожиданно тишину нарушил возглас Прохора:

- Ваше сиятельство! Что это с лекарем!

Князь поднял голову и посмотрел на Корнея Усольцева. С телом лекаря творилось что-то странное - оно покрывалось зыбким маревом, которое дрожа и переливаясь цветами радуги заслонило от взглядов тело лекаря. Мужчина вскочил на ноги и, потянув за собой Прохора, отошел к дивану, на котором были дети.

- Что это, ваше сиятельство, такое творится? - шепотом вопрошал Прохор.

- Никогда до этого сам не видел, но, похоже, что с лекаря сходит личина, - также шепотом отвечал князь, - сейчас увидим его истинный облик.

Наконец превращения прекратились, волна дрожащего марева прошла от макушки до пят, открывая новый облик лекаря. Вместо русоволосого и голубоглазого щуплого молодого мужчины на полу лежал крепко сбитый средних лет смуглый брюнет с почти черными глазами, которые стеклянно смотрели в потолок.

Князь подошел к лекарю и, присев на одно колено, рванул рукав куртки, открывая предплечье Усольцева. На руке лекаря обнажилась татуировка в виде щита, на котором перекрещивались меч и переплетенные между собой ветки кедра, как символ крепости духа и выносливости и крапивы - символ защиты от колдовства и злой силы. Константин отшатнулся от лекаря и воскликнул:

- О боги! Инквизитор!

Страх перед инквизицией сидел в магах на подсознательном уровне. Еще не забылись те времена, когда маги были под постоянным и строжайшим контролем и наблюдением инквизиции. На всем континенте, в любой стране магов не любили и опасались. Инквизиции были даны огромные права, их власть над магами была безгранична. Даже самое легчайшее и невинное использование магии в каких либо целях без надсмотра и разрешения, жестоко каралось инквизиторами. Женщин, у которых проявлялся какой-либо дар, еще не так давно, объявляли ведьмами и многих сжигали на кострах, а некоторых заточали в монастырях ордена инквизиции.