Бедная Марта

Священник был невысоким толстеньким мужчиной с красным носом пьяницы и голубыми глазами святого.

— Ох, отец, разве не следует в таком случае отправить их по назначению?! — воскликнула Марта.

Ей не понравилась мысль о том, что кто-то из бедных солдатиков останется голодным из-за нее. Но в животе У нее предательски заурчало — картофель с капустой, приправленные консервированной говядиной, были бы весьма кстати. К несчастью, коричневого соуса больше не осталось. Последнюю бутылочку прикончили Лили и Джорджи, которые съели соус вместе с хлебом, когда однажды вечером она задержалась на работе.

— Откровенно говоря, не знаю, кому следовало бы их послать, — признался священник. — В нашем приходе есть кружки вязания и шитья — ты помнишь об этом, Марта, поскольку была одной из лучших наших мастериц. Мы частенько отправляем во Францию посылки с шарфами и перчатками для наших солдат. Не думаю, что пара банок говяжьей тушенки, спрятанных в посылке с перчатками, существенно изменят что-либо, — задумчиво протянул он.

Марта смягчилась. Ей, конечно, хотелось, чтобы солдаты хорошо питались, но одновременно ей хотелось того же и для своей семьи. Со смешанным чувством облегчения и вины выслушала она уверения отца Лоулесса в том, что ей не о чем беспокоиться, и раз уж консервы проделали столь долгий путь, чтобы попасть к ней, было бы чистым безумием отправлять их обратно.

— Как дела у Карло? — поинтересовался священник. — Тебе еще не удалось заставить его вновь ходить на мессу?

— Боюсь, что нет, отец. Единственный способ, который приходит мне на ум, — это оглушить бездельника и приволочь его туда бесчувственным.

Карло отрекся от Господа после того, как понял, что больше не сможет работать. Он предпочитал спать после ночной пьянки, а не идти с утра в церковь, и сейчас Марта беспокоилась, что священник услышит, как Карло храпит в соседней комнате, и жалела о том, что назвала мужа бездельником — это словечко вырвалось у нее невольно.

— Уверен, что Господь наш в неизреченной милости своей не потребует от тебя таких крайностей, — сухо изрек отец Лоулесс. — Когда-нибудь Карло поймет, что заблуждался, и станет прежним. Ну что ж, мне пора. — Он перекрестил Марту. — Да благословит тебя Господь, дитя мое.

Преклоняя колени, Марта почувствовала, как сухо щелкнули у нее суставы.

— Благослови вас Бог, отец.

Не успел уйти священник, как домой пожаловала Джойс. Она удостаивала семью своим появлением по воскресеньям примерно с той же регулярностью, что и священник, хотя их визиты совпадали нечасто.

В сером хлопковом платье, купленном на какой-то распродаже, с перчатками в тон и маленькой шляпке набекрень, украшенной красным пером, она выглядела такой опрятной и сияющей, что Марта испугалась, что дочь запачкается только оттого, что находится с нею в одной комнате. Джойс являла собой точную копию матери, когда той было восемнадцать. От былой красоты Марты не осталось и следа — она все чаще казалась себе свечой, медленно догорающей под шорох времени. Лицо ее покрывали многочисленные морщины, тело сморщилось и усохло, а в голове все перепуталось, что для тридцатишестилетней женщины было несколько преждевременно.

Джойс была на дюйм или два выше матери, с мелкими, но приятными, точеными чертами лица, темно-синими глазами и очаровательным маленьким ротиком. Черные, вьющиеся от природы волосы водопадом струились по плечам. Она осторожно пристроилась на краешке стула.

— Как у тебя дела, мам? — вежливо поинтересовалась она.

— Нормально, — столь же вежливо откликнулась Марта, хотя чувствовала себя уязвленной оттого, что дочь не поцеловала ее. Но разве можно обвинять в этом бедную девочку? Сегодня утром Марта умылась по случаю мессы, а до остального руки у нее не дошли. Она надела свое лучшее платье, но ему исполнилось уже десять лет, и много месяцев оно не знало щетки и мыла. Все потому, что у Марты никогда не хватало времени сходить в прачечную и отнести туда свою одежду, не говоря уже о постельном белье. Детские вещи она стирала сама, вот и сейчас поперек спальни была протянута веревка с бельем — Марта никогда не развешивала его во дворе, боясь, что белье попросту украдут. Франк ухитрялся самостоятельно следить за собой, а Карло давно жил в грязи, отказываясь обращать на себя внимание.

— Ты выглядишь просто замечательно, родная, — сказала Марта Джойс, которая в ответ нахмурилась.

— Жаль, что не могу сказать того же о тебе, мам, — чопорно поджав губы, заметила дочь. — Говоря по правде, ты выглядишь ужасно. Как и весь дом, собственно. — Она потянула воздух носом и поморщилась. — Да и пахнет здесь просто отвратительно.

— Прости меня, родная. — Марта пристыженно понурилась. — Просто я всегда занята, у меня столько дел…