Бедная мисс Финч

— В качестве доктора, мистер Нюджент, я по-прежнему отказываюсь вмешиваться в семейные дела, касающиеся моей пациентки, но не касающиеся меня. Обязанности мои относительно мисс Финч не имеют ничего общего с семейными затруднениями. Мои обязанности — восстановить зрение молодой особы. Когда я нахожу, что здоровье ее улучшается, я не спрашиваю, кто или что этому способствует. Какие бы мошеннические проделки вы ни творили над моей пациенткой, мне до них нет дела, более того, я сам готов воспользоваться ими, пока они для нее полезны. Но лишь только я замечаю, что ваш семейный заговор начинает вредить ее здоровью и ее спокойствию, я вмешиваюсь как доктор и пресекаю его по медицинским соображениям. Вы вызываете у моей пациентки такое душевное волнение, которое при ее нервном темпераменте не может продолжаться, не причиняя серьезного вреда ее здоровью, а следовательно, и ее зрению. Я этого не допущу. Я говорю вам прямо: укладывайтесь и уезжайте. Я больше ни во что не вмешиваюсь. После того что вы сами видели, я предоставляю вам решить, следует ли возвратить к мисс Финч вашего брата или нет. Я говорю только — уезжайте. Придумайте что угодно, но уезжайте, пока не сделали еще большего зла. Вы качаете головой. Не знак ли это, что вы отказываетесь? Подумайте день, прежде чем решитесь. Меня ждут в Лондоне пациенты, к которым я должен вернуться сегодня. Но послезавтра я приеду сюда опять и если найду вас здесь, то расскажу мисс Финч, какой вы Оскар Дюбур. Она в таком положении, что я нахожу менее опасным нанести ей этот удар, чем подвергать медленному мучению, причиняемому вашим присутствием. Мое последнее слово сказано. Я уезжаю через час. Прощайте, мистер Нюджент. Если вы умный человек, вы присоединитесь ко мне на станции.

Далее источники разнятся. По свидетельству Нюджента, он сопровождал Гроссе, споря с ним, до двери квартиры мисс Бечфорд. В рассказе Гроссе об этом обстоятельстве умалчивается. Впрочем, эта неточность не имеет для нас значения. Относительно результата свидания обе стороны согласны. Когда Гроссе прибыл на станцию, уезжай в Лондон, Нюджента Дюбура там не было. Продолжение дневника показывает, что он пробыл в Рамсгете, по крайней мере, этот день и следующую ночь.

Теперь вы знаете, как серьезно доктор смотрел на положение своей пациентки и как честно и твердо исполнил он свои обязанности-. Сообщив вам эти необходимые сведения, я удаляюсь опять и предоставляю Луцилле присоединить следующее звено к цепи событий. П.) 5-го сентября. Шесть часов утра. Несколько часов беспокойного сна, прерываемого страшными сновидениями и беспрерывными пробуждениями с содроганием, потрясавшим меня с головы до ног. Я не могу выносить этого больше. Рассветает. Я встала и сижу опять у моего письменного стола, намереваясь окончить длинный рассказ о вчерашнем дне.

Я сейчас смотрела из моего окна и заметила обстоятельство, поразившее меня. Сегодня такой сильный туман, какого я никогда не видела здесь до сих пор.

Вид на море темен и скучен. Даже предметы, окружающие меня, не так ясно видны, как обыкновенно. Туман, вероятно, проникает в отворенное окно. Он стоит между мной и дневником так, что я должна наклоняться к самому столу, чтобы видеть, что пишу. Когда солнце поднимется выше, все опять прояснится. Сейчас же буду писать как-нибудь.

Гроссе возвратился после своей прогулки таким же таинственным, как ушел.

Он самым решительным образом запретил мне утомлять глаза чтением и письмом, как я уже сказала. Но когда я спросила его о причине его запрещения, он в первый раз с тех пор, как я его знаю, не смог назвать мне никакой причины. Поэтому я без всякого опасения не слушаюсь его. Но признаюсь, меня немного беспокоит его вчерашнее обращение со мной. Он глядел на меня очень странно, как будто замечал в моем лице что-то такое, чего никогда не замечал прежде. Дважды прощался он со мной и дважды возвращался, колеблясь, не остаться ли ему в Рамсгете, предоставив своим лондонским пациентам заботиться самим о себе. Наконец, получение телеграммы из Лондона положило конец его колебаниям. Вероятно, это была убедительная просьба со стороны одного из его пациентов. Он ушел в дурном расположении духа и, страшно спеша, сказал мне от двери, что приедет опять через день.

Оскар, придя позже, мне сделал тоже сюрприз.