Бедная Настя. Книга 2. Превратности любви

— Подарите что-нибудь из оружия, — тут же выпалила выскочка Нарышкина. — Его высочество великолепный стрелок.

— Я советую Вам заказать у ювелира золотую братину. Так называется круговая чаша с мудрым изречением на венце, — предложила Наташа.

—  «И только смерть разлучит нас».Или что-нибудь в этом роде, — поддела ее Нарышкина.

— Зачем же так трагически? Можно написать, например, это — «Подлинная любовь подобна золотой чаше — ее не разбить. А если погнется, то и разумом исправить можно».

— Не слишком ли мудрено для такого простого дела, как свадьба? Я знаю, что Александр Николаевич не большой любитель глубокомысленных изречений. Он умрет от скуки.

— А мне позволено будет присоединиться к вашему разговору? — в комнату вошла Александра. — Или у вас от меня тайны?

— Что вы, — слегка смутилась Мария. — Фрейлины помогают мне определиться с подарком для Его высочества к свадьбе. Пока есть только предложения — ружье и, как это по-русски? — Бра-ти-на.

— Братина? Символ примирения? Это неплохо, думаю, наследнику очень понравится.

— Это была идея Натали, — Мария с благодарностью посмотрела на подругу.

— Мои комплименты, княжна, — императрица кинула в ее сторону быстрый и неласковый взгляд.

— Ну, еще бы! — прошипела Нарышкина. — Она слишком хорошо знает, что именно любит цесаревич. Или может быть — к а к любит?

— Ваше величество, — принцесса подошла к Александре, — могу я просить вас об одном одолжении.

— Разумеется, дитя мое!

— Умоляю вас, избавьте меня от общества фрейлины Нарышкиной.

— А вот этого-то я сделать и не могу. Не в силах.

— Что это значит, Ваше величество?

— Я должна объявить вам, сударыни, высочайшую волю. Его величество повелел удалить от должности главной фрейлины принцессы Марии княжну Репнину. На ее место назначена с сего дня фрейлина Екатерина Нарышкина.

— Но почему, за что?! — вскричала Мария, переглянувшись с не менее ее изумленной Наташей, в то время как Нарышкина, гордо подняв — голову, смотрела на всех свысока.

— Я не смею обсуждать приказы Его величества, но предполагаю, что Николай Павлович счел невозможным держать подле Вас женщину, запятнавшую свою честь незаконными отношениями с наследником престола и Вашим женихом. И должна признаться, мне трудно найти против этого решения достойные аргументы.

— Но это же неправда!.. — начала было горячо заступаться за Наташу принцесса, но натолкнулась на ее умоляющий взгляд и на полуслове прервала свою речь в защиту любимой фрейлины.

— Так что же вы хотели мне сказать? — переспросила принцессу государыня.

— Я?.. Я хотела сказать, что не верю. Ничему не верю.

— Это Ваше право, принцесса, — кивнула Александра. — А вам, Натали, я настоятельно рекомендую держаться подальше от покоев Марии. И от моего сына.

Между тем Николай вызвал полковника Заморенова, всегда успешно выполнявшего особые поручения императора.

— Георгий Васильевич, мне опять нужда в твоей услуге. Почерк наследника знаешь?

— Знаю, Ваше величество, — не выражая ни малейшего удивления этим вопросом, ответил понятливый Заморенов.

— Тогда бери перо и бумагу и садись к столу. Да не тушуйся, — махнул рукой Николай, видя, как Заморенов пытается пристроиться за конторкой секретаря. — Садись сюда, в мое кресло.

— Ваше величество?

— Да, ладно, полковник. Сейчас не до церемоний, садись и пиши.

— Что надо написать?

— Любовную записку к некой юной особе. Начни, как сочтешь нужным, дальше — приглашение в Гатчину. Что-нибудь вроде: полагаю, мадемуазель, вы помните о нашем уговоре? Жду вас с нетерпением в Гатчине. В конце добавь какую-нибудь глупую нежность.

— «Мой ангел, целую кончики ваших крыльев»?

— Вот-вот! Не забудь поставить инициалы Александра.

— Непременно, Ваше величество, — кивнул Заморенов и заскрипел пером по бумаге.

Пока полковник упражнялся в каллиграфии и подделке, Николай стоял у окна и смотрел на Дворцовую площадь, созерцание которой всегда вызывало мысли о величии государства и своего рода, величии, которое каждодневно подвергается испытанию суетой. Как и сейчас — из-за чего вся эта канитель? Из-за того, что глупая девчонка отказала ему, прикинувшись влюбленной в его сына? Нет, оборвал сам себя Николай. Вопрос в другом. Если какая-то молоденькая фрейлина запросто смогла уговорить Александра обмануть его, императора, по такой ничтожной мелочи, то сколь быстро наследник сдастся под давлением более серьезных проблем? Нет-нет, их следовало проучить — княжну, дабы впредь не вздумала еще раз опробовать силу своих чар на цесаревиче, и Александра, чтобы научился, наконец, думать головой, а не чем-то там еще.

— Готово, Ваше величество, — прервал его размышления Заморенов. — Будете читать?

— Я тебе доверяю. Спасибо за помощь, — Николай подумал и снял с мизинца небольшой перстень с сапфиром. Протянул его полковнику. — Вот, возьми, братец, за услуги.

— Ваше величество, я служу Отечеству и Вам из самых верноподданнических чувств…

— Самая верная верность та, что хорошо оплачена.