Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды

— Но как вы представляете себе мое дальнейшее поведение? — нахмурился Альбер. — Я должен бежать с позором с поля боя?

— Вы должны избежать самоубийства, — вздохнула Анна. — Разве для этого вы ехали сюда, оставив Париж? Вы мечтали о передышке, а не о вечном покое.

— Но как же моя честь? — недоумевал Альбер. — Что скажут родственники Селестины? Как посмотрят на меня их знакомые?

— Так вы затеяли все это ради того, чтобы покрасоваться перед посторонними для вас людьми? — вдруг поняла Анна.

— Ну, не то чтобы… — смутился Альбер.

— Безумец! Поверьте, вам незачем становиться развлечением для богатых бездельников. И честь ваша, уж поверьте мне, не запятнана…

— Вы хотите сказать, что Селестина все еще верна мне? — растерялся Альбер.

— Я полагаю, что ее прелести по-прежнему значительно меньше волнуют того человека, которым Селестина так увлечена, нежели его интерес в Форт-Рояле, — кивнула Анна. — Сама она еще не понимает этого, но когда правда откроется, вы должны оказаться рядом с нею, чтобы доказать искренность вашей любви, и вы должны быть живы.

— Я почему-то вам верю, — прошептал Альбер.

— Тогда садитесь сейчас же за стол, прямо здесь, напишите предложение отказаться от дуэли, и пусть ваш секундант — я знаю, это к тому офицеру с «Массалии» вы ездили сегодня утром — отвезет его в дом де Танжери, — тоном, не позволяющим возражений, велела Анна.

— А потом? — вздохнул Альбер.

— Потом мы станем ждать, и я обещаю, что вскоре получим ответное письмо, в котором тот человек согласится с вашим решением…

Так и случилось. К вечеру, который в южных широтах наступает неожиданно и быстро, они получили конверт, вскрыв который, Альбер вздохнул с облегчением. Все это время Анна не отпускала молодого человека от себя — они обедали, пили чай на балконе, говорили, говорили… И Анна все больше убеждалась, что Альбер и сам не понял, насколько серьезным могла оказаться для него эта дуэль. Легкомысленность едва не сыграла с ним недобрую шутку, азарт едва не свел в могилу.

— Вы были правы, — сказал Альбер, складывая письмо месье Сида и убирая его вовнутренний карман сюртука, и одновременно вынимая оттуда другой конверт и с некоторым удивлением рассматривая его. — Он рад, что ему не пришлось выбирать между убийством и самоубийством. И, похоже, в отношении Селестины вы тоже не обманулись — этот человек категорически отрицает свою с нею связь и обещает завтра же объясниться с Селестиной. Если он этого по какой-либо причине не сделает, то не станет сопротивляться, ежели я все-таки решусь стрелять в него.

— Завтра? А почему завтра? — удивилась Анна.

— Завтра у де Танжери прием, бал-маскарад, — объяснил Альбер, подавая ей конверт, который все еще вертел в руках. — Кстати, я совсем забыл, — вы тоже туда приглашены…

Глава 4 Обманутые надежды

Скрип, скрип — подзвучивали весну качели. Шелк платья развевался дымком у Анны за спиной, и голос Владимира, раскачивавшего ее за веревки крепления, был умиротворенным и рассудительным.

— Мне кажется, люди придумали любовь, чтобы всегда иметь возможность оправдания с логической точки зрения необъяснимых и невозможных поступков. Куда сложнее стало бы жить, если бы у нас не было этой кокетливой маски, на которой можно нарисовать любую гримасу — и гнев, и отчаяние, и безграничное счастье.

— Любовь не зависит от нас, — в тон ему пропевала Анна, негромко и нежно восклицая «Ах!» при каждом новом взлете над землею. — Любовь — это то, что мы есть на самом деле, а не то, что мы думаем о себе, или то, что о нас думают другие…

Теплый ветер ласково прочесывал кудри и парусил буфы на рукавах — Анна чувствовала себя невесомой и легкой, как перышко. И, чем выше разгонялись качели, тем свободнее парила она, пока не увидела вдруг, что руки ее — не руки, а крылья. И принялась она тогда весело щебетать и летать вокруг Владимира, который стоял у качелей и смотрел на нее, точно была она беззаботной весеннею птахой.